Тема османских женщин веками будоражила западных читателей. Вуаль, заключение в гарем, полигамия, и сейчас привлекающие внимание, побудили многих европейцев, вопреки всем трудностям дальней поездки, отправиться в Османскую империю, чтобы получить ответы на интересующие их вопросы из первых рук. И мужчины, и женщины писали о своих впечатлениях от османской жизни, но присутствие женщин было особенно ощутимым в викторианскую эпоху. С величайшими подробностями они описывали то, что им довелось увидеть и услышать за время пребывания в османских землях. Люди, места, события, обычаи, пейзажи — все было скрупулезно рассмотрено и записано европейскими путешественниками. Многие из этих европейцев могут рассматриваться как очевидцы исторической османской жизни.
Вид на Босфор
Вместе с тем, что касается точности описаний, приведенных в отчетах путешественников, к этому вопросу следует подходить с великой осторожностью. Османцы были чрезвычайно закрытыми людьми. Их личная жизнь не выносилась на всеобщее обозрение. Османские женщины обитали в гаремах, считавшихся священным пространством, и в круг их близкого общения из числа мужчин входили только ближайшие кровные родственники — братья и отцы, — а также мужья и свекры. Иностранцы-мужчины никогда не имели доступа в гарем, так что такому путешественнику было практически невозможно дать основанный на своих личных наблюдениях отчет о женщинах и жизни в османском гареме. Вместо этого ему приходилось полагаться на том, что он прочел в иных источниках, услышал у других иностранцев — или на собственную фантазию. Даже женщины-иностранки допускались в гаремы с великим трудом. Чтобы попасть в гаремы османской элиты, им требовались хорошие дипломатические связи.
Другим препятствием на пути к достоверности описаний являлась религиозная и культурная предвзятость европейцев. Исходной точкой их представлений о гареме была классическая книга сказок «Тысяча и одной ночи», переложенная на французский язык Антуаном Галланом и вышедшая в 12 томах в период с 1707 по 1714 год. Позднее появилось несколько переводов на английский, сделанные британскими учеными, самый известный из которых осуществил ориенталист сэр Ричард Бертон (издан в 1882–1886 годах в 17 томах). Стереотипы о ветреных и вероломных женщинах, представленные в «Тысяча и одной ночи», значительно повлияли на читающую публику. Эта книга и многие другие переводы восточных сказок, а также последовавшие за ними стилизации стали основой традиционного ориентального эротического образа гарема и женщин в нем.
Обычный день в гареме. Художник Томас Аллом
Любопытно, что первоисточник «Тысяча и одной ночи» неизвестен. Галлан предполагал, что сказки попали в Аравию через Персию из Индии. Неясно, сочинена ли книга одним человеком, или это компиляция текстов разных авторов. Кроме того, на арабском текст был опубликован впервые примерно через столетие после французской версии. Хотя происхождение «Тысяча и одной ночи» туманно, воздействие их на западных читателей было вполне определенным. Наряду с появившимися вскоре изданиями восточных сказок (турецких, персидских, китайских и т. д.), сказки «Тысяча и одной ночи» подготовили фундамент для мифа о гареме, изображавшего восточных женщин похотливыми и развращенными созданиями, а гарем — пространством, в котором этот эротизм находил выход. Подобные стереотипы раз за разом воспроизводились в отчетах европейских путешественников и живы до настоящего времени благодаря литературным трудам чувственного толка, включая современные полуисторические романы на тему османских женщин и гарема. Миф о гареме завоевал такой успех, что даже самые популярные турецкие работы из этой области повторяют те же самые стереотипы.
Некоторые европейцы, прежде всего женщины, начиная с леди Монтегю, пребывавшей в Османской империи в 1716–1718 годах с мужем, британским послом в Стамбуле, критически относились к тем, кто основывал свои описания на слухах и домыслах, вместо того, чтобы давать читателям точные отчеты. Описывая в письме миссис Тистлетуэйт турецкие дома, леди Монтегю писала: «Возможно, вы будете удивлены отчету столь отличному от тех, которыми развлекали вас обычно странствующие писатели, так любящие говорить о том, чего не знают. Нужно быть совершенно выдающейся личностью или воспользоваться каким-то экстраординарным случаем, чтобы христианин был допущен в дом знатного человека; гаремы же их — всегда запретное место».