Ощупывая помятые бока, он слышал рыдания обиженной красавицы.
— На всех не угодишь, — заметил Ходжа. После этого он стал нарочно хромать и носить на глазу повязку, но ни одна девушка не позвала его в свой сад.
Женщина привела к Насреддину своего сына.
— Напугай его, он плохо себя ведет, — пожаловалась она. Ходжа встал в угрожающую позу, сделал страшное лицо, засверкал глазами, зарычал — и вдруг выбежал из дома. Потрясенная женщина упала в обморок. Придя в себя, она увидела вернувшегося хозяина.
— Я просила проучить мальчика, а не меня!
Ходжа пожал плечами.
— У меня самого душа ушла в пятки. Страх не выбирает, кого ему пугать.
Соседи увидали у Насреддина жирного барашка и захотели им полакомиться. Но Ходжа не поддавался на уговоры, пока его не убедили в том, что скоро наступит конец света.
Барашка зарезали и вволю попировали. Сытых гостей сморил сон. Насреддин свалил их одежду в кучу и поджег.
Соседи проснулись и подняли крик, но Ходжа спокойно ответил:
— Друзья, зачем вам одежда, если завтра конец света?
— Насреддин, сынок, запомни: чем меньше спишь, тем лучше. — Почему, отец?
— Это полезная привычка. Как-то я проснулся на рассвете, решил прогуляться и нашел на дороге мешок золота.
— Тогда не для всех эта привычка хороша, Тот, кто золото потерял, наверно, встал еще раньше тебя.
— Законы не делают людей лучше, — сказал Насреддин правителю. — Истину нельзя никому навязать.
Но правитель думал иначе. У городских ворот он поставил плаху.
«Всякий путник, которого уличат во лжи, будет казнен!» — разнесли глашатаи.
Ходжа выступил вперед.
— Куда ты идешь?
— На виселицу.
— Врешь!
— Хорошо, повесьте меня.
— Но тогда твоя ложь станет правдой?
— А это уже не мое дело!
Белогривые волны медленно накатывали на берег, с грохотом разбиваясь о темно-синие скалы. Увидев это впервые, Насреддин был ошеломлен. Опомнившись, он подошел ближе, зачерпнул воды и попробовал ее на вкус.
— Надо же, — удивился Ходжа, — столько шума и пены, а пить невозможно.
Насреддин купил осла, но тот был слишком прожорлив. «Ничего, — решил Ходжа, — это дело поправимое». И с каждым днем стал давать животному все меньше еды.
В конце концов, осел умер с голоду.
— Обидно, — сказал Ходжа. — Еще чуть-чуть, и он бы научился не есть вообще.
Сосед застал Насреддина, когда тот посреди ночи лез в окно своей спальни.
— Ты что, Ходжа? Тебя не пускают домой?
— Тихо! Говорят, я хожу во сне. Хочу себя поймать за этим делом.
Насреддин увидел, как на базаре продавали каких-то птиц по пятьсот золотых за штуку. Назавтра он принес туда петуха, но никто не давал за него такой цены.
— Как же так! — возмутился Ходжа. — Вчера птицы были мельче, но их охотно покупали.
— Но это же были говорящие попугаи, — заметили ему.
— Глупцы! Они понравились вам своей пустой болтовней, а прекрасные мысли этой птицы, которая настолько умна, чтобы молчать, вы не ставите и в грош.
— Отнеси этот мешок ко мне домой, — сказал Насреддин носильщику на базаре.
— А где твой дом?
— Ишь, чего захотел! — возмутился Ходжа. — Чтобы я говорил первому встречному, где я живу?
Насреддина попросили произнести проповедь в мечети. В назначенный день он пришел туда и начал так:
— Друзья! Вы знаете, что я собираюсь вам сказать?
— Нет, не знаем!
— Тогда какой смысл с вами разговаривать? — возмутился Ходжа и отправился домой.
Его попросили выступить еще раз. Он задал тот же вопрос. Теперь ему ответили:
— Знаем!
— Если знаете, зачем я буду отнимать ваше время? Можете идти.
Насреддина уговорили выступить и в третий раз. И опять он спросил:
— Знаете?
— Кто-то да, кто-то нет.
— Отлично, — сказал Ходжа, — тогда пусть те, кто знает, расскажут остальным. — И пошел домой.
Однажды Насреддин решил преподнести правителю выращенную им чудесную репу.
По пути он встретил друга, который посоветовал ему подарить что-нибудь более изысканное — фиги или оливки.