Мужчинам путь в гарем был заказан. Девушки, изнывавшие по любви, заглядывались даже на черных евнухов, а некоторые письма обитательниц золотой клетки указывают на существование лесбийства в их среде. Рабыня, посмевшая спутаться со слугой из внутренней части Дворца Эндеруна, рисковала жизнью. Но, несмотря ни на что, такие случаи имели место.
Вот легенда. Жил когда-то прекрасный юноша по имени Мехмет. Как-то раз его глаза встретились с глазами девушки, подобной ангелу. Он увидел ее, хотя и обязан был смотреть в землю, увидел, и сердце его застучало сильней.
Рабыня тоже увлеклась им. Они полюбили друг друга.
Внутренняя дверь гарема стала местом их встреч. Когда султан узнал о запретной связи, он не поверил своим ушам, но решил следить за рабыней.
В ночь очередной встречи Мехмета с его любимой, они увидели блеск кинжала в руках подступающей тени и различили в темноте султана. В ужасе бросились они прочь, а властитель погнался за ними.
Ко султан упустил их из виду. Он увидел шкафы для посуды — один из них был накрыт покрывалом, из-за которого выглядывало что-то инородное. Султан отдернул его, но никого там не оказалось. Он решил, что любовники исчезли, вознеслись на небо. Он стоял перед шкафом и кланялся. В знак того, что любовников не стоит беспокоить, позднее он прикрепил к шкафу золотой локон.
Гарем во дворце Топкапы. Художник М. Меллинг
Дочь султана Ибрагима (1640–1648), Фатма Султан, стала женой второго визиря Юсуфа-паши в возрасте трех лет. Год спустя визиря убили по приказу султана, так что в четыре года бедное дитя стало вдовой. Тогда же она вышла замуж за адмирала Фазиля-пашу, и свадьба была богатой. Но мужа тут же послали за границу и девочка осталась одна. А когда ей исполнилось шестнадцать, Фазиль-паша умер — и она опять овдовела.
Неизвестно, бывала ли она когда-либо на брачном ложе.
Султан Ахмед выдал замуж свою дочь Айше-султан, когда ей было семь лет. Еще будучи ребенком, она вышла замуж повторно.
Айше-султан, чьи мужья гибли в результате политических интриг, дождалась первой брачной ночи только в своем четвертом браке.
Вторая дочь султана Ахмеда, Фатма Султан, известна тем, что чаще кого бы то ни было выходила замуж. У нее было двенадцать законных мужей, причем все — визири.
Считается, что кастрированный мужчина полностью утрачивает половое влечение, но известно, что гениталии мальчиков, кастрированных в очень юном возрасте, все-таки развиваются, и мало-помалу в них просыпается тяга к противоположному полу.
Несмотря на то, что врачи султана тщательно осматривали кастратов, есть документы, указывающие на связи последних с рабынями гарема.
Одно из таких свидетельств оставлено истопником, большую часть жизни проведшим во Дворце:
«Клянусь, что эти черные предатели путаются с рабынями; что ни заработают — тратят на них, и занимаются любовью при любом удобном случае.
Красавица гарема. Художник Генри Танукс
Говорят, они свободны от похотливых чувств, но тогда как же они совокупляются? Крепки эти грязные черные неверные.
Они прячут в своих комнатах девушек, купленных у работорговцев. Когда речь заходит об их любовницах, они готовы глотку друг другу перегрызть.
Я проработал в старом Дворце 18 лет, и хорошо знаю, что говорю. Я даже учил Корану кое-кого из этих чернокожих, и не зря учил. Они стали смирными, а я получил возможность разобраться, что за чертовщина творится в стенах гарема.
Остерегайтесь этих развращенных черных неверных, их послушание лживо и верить им никак не следует.
Эти сукины сыны — коварные твари, они не отвернутся от зла, не женятся на порядочной женщине, не совокупятся по-человечески.
Получит ли женщина от черного евнуха то, что получает от здорового мужчины? Если хотите знать, я отвечу вам: да, и может быть, даже больше.
Два моих сослуживца женились на рабынях, отправленных из гарема. Через неделю они развелись, потому что женам хватило смелости заявить, что евнухи в постели — куда как лучше».
А теперь обратимся к признанию одного черного евнуха:
«Как-то раз я устал более обычного. Задремал, стоило только лечь в постель. Во сне я почувствовал сладкую дрожь, как будто невидимая рука прикасалась к моему телу, к каждому его уголку. Я проснулся, но это странное чувство не исчезло, а наоборот, усилилось. Я не мог ничего понять, но мне было очень приятно.