Он зазубрил ответы, но вопросы задавались в другом порядке.
— Долго ли ты учился?
— Тридцать пять лет.
— Сколько же тебе тогда?
— Двадцать лет.
— Невозможно! Кто из нас сошел с ума?
— Мы оба, господин.
— Я так же безумен, как ты?
— Конечно, мы безумны, но каждый по-своему, господин!
Сосед захотел позаимствовать у Ходжи бельевую веревку. — Извини, — сказал Насреддин, — она мне нужна. Сушу муку.
— Да как же можно сушить муку на бельевой веревке?
— Дело облегчается тем, что я не хочу ее отдавать.
— Сколько тебе лет, Ходжа?
— Сорок.
— Но ты говорил мне то же самое два года назад!
— Да, я всегда твердо стою на своем.
Насреддин пошел в турецкую баню. Так как он был бедно одет, с ним обошлись без почтения, дали обмылок и старое полотенце.
Уходя, Насреддин вручил двум банщикам по золотой монете. Он ни на что не пожаловался, и они остались в недоумении. Возможно, рассудили они, при лучшем обращении он еще более щедро их вознаградит?
Через неделю Ходжа явился снова. На этот раз, конечно, его встретили как знатную особу. Массаж, благовония, удовлетворение любого каприза. Уходя, Ходжа дал банщикам по самой мелкой медной монете.
— Это, — сказал Насреддин, — за прошлый раз. А золотые были за этот.
Насреддин забрался в чужой огород и принялся набивать мешок всем, что попадется под руку.
Хозяин увидел это и подбежал к нему.
— Что ты здесь делаешь?
— Меня принесло сюда ураганом.
— А кто сорвал овощи?
— Я цеплялся за них, чтобы меня не сдуло.
— А как вышло, что овощи в твоем мешке?
— Когда ты явился, я как раз над этим раздумывал.
Ходжу поймали в деревенском амбаре, когда он пересыпал пшеницу из соседских кувшинов в свои. Он предстал перед судьей.
— Я глупец, не могу отличить чужую пшеницу от своей, — заявил он.
— Почему же тогда ты не пересыпал свою пшеницу в чужие кувшины? — спросил судья.
— Ах, но свою-то пшеницу от чужой я отличить могу — не настолько же я глуп!
Как-то вечером Насреддин поссорился с женой, да так разбуянился, что ей пришлось искать спасения у соседей, где в это время праздновали свадьбу.
Ходжа погнался за женой. Хозяин и гости, как могли, успокоили его, накормили и развеселили.
На радостях Ходжа сказал жене:
— Дорогая, напомни мне терять терпение почаще — так жизнь становится куда приятнее!
Насреддин изнывал от жажды и был очень рад, когда заметил на обочине питьевой фонтан, заткнутый куском дерева. Наклонившись к нему, Ходжа выдернул пробку. Ему в лицо ударила такая струя, что он упал навзничь.
— Ого! — обиделся Насреддин. — Так вот почему они тебя затыкают? А ты так ничему и не научишься!
Однажды Насреддин с женой вернулись домой и обнаружили, что их обокрали. Вынесли абсолютно все.
— Это твоя вина, — сказала жена, — прежде чем уходить, надо было проверить, заперта ли дверь.
Соседи подлили масла в огонь.
— Ты не закрыл окна, — сказал один.
— Разве можно быть таким беспечным? — сказал другой.
— Эти дрянные замки давно надо было поменять, — сказал третий.
— Минуточку, — сказал Насреддин, — а больше, что, уже некого винить?
— И кого же нам винить? — закричали все хором.
— Может быть, воров? — сказал Ходжа.
Насреддин потерял красивый дорогой тюрбан.
— Ты не расстроился, Ходжа? — спросил его кто-то.
— Нет, я спокоен. Я предложил награду — половину серебряной монеты.
— Но твой тюрбан стоит в сто раз больше. Если кто-нибудь его найдет, ни за что с ним не расстанется за такое жалкое вознаграждение.
— Я подумал об этом. И сказал, что тюрбан — старый и грязный. Совсем не такой, как настоящий.
Насреддин вошел в кофейню и заявил:
— Луна полезнее солнца.
— Почему, Ходжа?
— Ночью свет нужнее, чем днем.