Выезжаем из Дейр-эз-Зора в сторону города Ракка. 30 лет назад Дейр-эз-Зор был захудалым провинциальным городишком на Евфрате, куда стекались кочевники на свои ежегодные ярмарки. Сейчас это центр важного сельскохозяйственного района с развивающейся промышленностью и с населением 400 тыс. Но привязанность кочевников к городу осталась. И сейчас, покидая его, мы видим, как к нему на автомашинах и автобусах подъезжают строгие арабы-кочевники в темных накидках с женами в цветастых платьях. С удивлением замечаю среди мужчин и женщин несколько явных блондинок и блондинов. Сейчас многие кочевники уходят на заработки, нанимаются на работу на нефтепромыслы и хлопковые плантации, на строительство дорог.
Кроме этой старой, ныряющей с холма на холм дороги, есть на противоположной стороне Евфрата другая, современная дорога. Тот, заевфратский район называется Джезира (т. е. Остров), так как находится между Евфратом и Тигром. По современной дороге в Халеб (Алеппо) и далее в порт Латакия идут грузовики с зерном, хлопком и шерстью.
Не доезжая Ракки есть съезд к археологическому памятнику арабского средневековья — крепости Расафа. Мы останавливаемся в деревне Акейраш и пытаемся выяснить, как нам добраться до Расафы. На обочине у дома, где находятся, видимо, представители местной власти, сидит парень и гражданской одежде с автоматом Калашникова на коленях. Рядом с домом белая лошадь пощипывает траву. Ремешок уздечки привязан к передней ноге лошади, причем нога у бабки обмотана тряпками, чтобы ремешок ее не поранил. Дни праздника еще не прошли, но на полях работают трактора, а женщины с серпами отправляются на жатву. Видимо, мусульманские запреты не работать в праздник разговения здесь не очень соблюдаются.
В Расафу мы попадаем, когда солнце стоит уже почти в зените и немилосердно жарит все вокруг. На солнце здания этого города, сложенные из белого и розового мрамора и гипса, особенно хорошо смотрятся. В затемненных углах крепостных стен цветут степные маки и похожие на мальву ”свечки” с белыми и желтыми цветами. На ровных пространствах уже буреет выгоревшая трава, а кусты верблюжьей колючки покрыты желтыми мелкими цветочками.
Расафа известна тем, что здесь римский военачальник, по имени Сергий, отказался отречься от Христа и был казнен в 305 году по приказанию императора Диоклетиана. После римлян в византийскую эпоху здесь обосновались арабы-гассаниды, и их король Мундир построил свой дворец. Гассаниды контролировали территорию Сирии в качестве вассалов Византии и принимали участие в войнах на ее стороне против персов. В составе Омейядского халифата богатая и цивилизованная Сирия занимала центральное место, и не случайно один из первых омейядских халифов Хишам (724–745) построил здесь свою летнюю резиденцию. В Расафе вплоть до средних веков соседствовали и мирно уживались два культа — христианство и ислам.
Я брожу по городу, в котором провел всего один час (это было в 1959 году). Впечатления об этом белорозовом городе в пустыне настолько врезались мне в память, что я не смог удержаться, чтобы не посетить его вновь. Но и сейчас времени у меня тоже не больше часа. Суетливый наш век не дает возможности остановиться и оглядеться, посмотреть и полюбоваться на памятники старины, на красоты природы.
Вся территория древнего города, замкнутого в прямоугольнике 500 на 300 метров, как оспинами, изрыта шурфами. Когда нет денег на проведение раскопок, археологи закладывают такие шурфы в надежде наткнуться на что-то интересное. В одном месте земля осыпалась, и я вижу голубой осколок поливной керамики мусульманского периода, кусочек кремния и грубые черепки толстых керамических сосудов. Около небольшого храма — а то, что это храм, не вызывает сомнений: на основании колонн выбиты мальтийские кресты — натыкаюсь на древний колодец. Под землю уходит прямоугольное отверстие, которое даже ничем не прикрыто. Беру камешек и бросаю, никаких звуков не слышно. Колодец, по всей вероятности, уже давно засыпан песком.
Некоторые основания колонн в Расафе украшены орнаментом в виде повторяющейся бесконечное число раз петли. Вспоминаю беседу с директором Национального музея в Дамаске д-ром Баширом Дигни. Он разрешил осмотреть интересные экспонаты музея в выходной день, когда музей официально закрыт. В своем уютном кабинете он рассуждал о том, что каждая цивилизация в основу своего художественного восприятия и культуры кладет какой-то принцип, которому всегда, везде и во всем следует. Мусульманская цивилизация положила в основу принцип непрерывности, бесконечности. Отсюда арабески, арабская вязь и непрерывные линии орнамента. Основой греческой цивилизации стало совершенство ума и духа, римской — физическая сила, византийской — вера в Бога и мистицизм. Можно, конечно, спорить с доктором Баширом, но какой-то смысл в его умопостроениях, на мой взгляд, имеется.