Расафу мы покидаем ровно в полдень. Вместе с нами трогается в путь автобус с французскими туристами, увешанными фотоаппаратами. Большинство из них — более чем преклонного возраста, их седые головы покрыты цветными панамками. Они церемонно помогают друг другу подняться в высокий кондиционированный автобус и, приветливо помахав нам сухими ручками, трогаются в путь. Удивительно, такие пожилые люди — и туристы! И где? В Расафе, в пустыне, под палящими лучами солнца!
Ракка остается в стороне, а мы держим путь прямо к городу Табка, где построена высотная плотина. Сердце, у меня начинает учащенно биться. Ведь именно здесь мы, советские специалисты, а следовательно, и я тоже, 30 лет назад бродили по топким берегам Евфрата. А сейчас здесь поднимается плотина ”Саура” (”Революция”). Она перегородила древнюю реку и создала водохранилище, по которому ходят катера, а сбрасываемая оттуда вода крутит турбины и дает электричество. И во всем этом есть доля и моего труда, переводчика с арабского и французского языков, работавшего с нашими гидростроителями в 1958–1959 годах.
Плотина находится в 5 километрах от магистральной дороги на Халеб. Это, естественно, стратегический и поэтому охраняемый объект, но нас беспрепятственно пропускают, и мы медленно прокатываемся по бетонному гребню плотины. В нижний бьеф из четырех лотков бьет голубая вода. Внизу в белой пене проглядывает несколько островков, между ними — извилистые протоки, в которых мне видятся целые косяки рыб. Верхний бьеф заполнен целиком, и голубое зеркало воды уходит за горизонт. Здесь, в пустыне, где вода всегда ассоциировалась с жизнью, увидеть это голубое озеро пресной воды, которое плещется о бетонную кромку плотины, похоже на сказку, на фантастическую карну художника. Сейчас воды много, и все восемь турбин ГЭС работают. Раньше Дамаск да и вся страна страдали от нехватки электроэнергии. Электричество отключали даже в столице, а теперь его достаточно. Но в связи с развитием промышленности сирийское руководство строит на Евфрате еще две плотины — ”Тишрин” (название месяца, в который произошла революция) и ”Баас” (”Возрождение”).
Сооружение плотины в Табке изменило экологическую ситуацию в этом районе. При содействии советских специалистов осваиваются под сельское хозяйство плодородные земли, высаживаются деревья, для чего создана специальная государственная организация. Мы проезжаем участки земли, разбитые на квадраты и засаженные пирамидальными тополями, эвкалиптами и кипарисами. Земля здесь красного цвета, и зеленые деревья очень эффектно выглядят на этом красном фоне.
Халеб — второй после Дамаска город. Халебцы, конечно, с этим не согласны и, ссылаясь на долю своего города в промышленном и сельскохозяйственном производстве страны, ставят Халеб на первое место. Действительно, столица Сирии только в последние 20 лет стала застраиваться большими современными зданиями; здесь появились новые широкие улицы и площади. Реконструкция столицы Сирии продолжается и сегодня, и в различных районах Дамаска можно увидеть, как рушатся старые, сложенные из мелких камней стены старых домов с деревянными из кривых тонких бревен перекрытиями между этажами. Но в период моего первого приезда Халеб был больше Дамаска, краше и современнее, и амбиции его жителей мне были понятны.
Город Халеб (Алеппо, древняя Халпа, античная Беройя) расположен в плодородной долине, обитаемой еще в глубокой древности. Первые упоминания о нем относятся к XX веку до нашей эры. Об этом свидетельствуют экспонаты городского музея. Обилие воды и плодородных красноземов, близость Средиземного моря способствовали превращению Халеба в крупный торговый и ремесленный центр, который соперничал даже со Стамбулом, бывшей столицей Османской империи. В Халебе в течение веков скапливались огромные богатства, что дало повод местным заносчивым купцам придумать амбициозную поговорку: ”Если Стамбул будет разрушен, Халеб его построит. Если Халеб будет разрушен, Стамбул не сможет его построить”.