По мусульманскому преданию, в ночь на 27 раджаба Мухаммед был разбужен ангелом Джабраилом (библ. Гавриил) и на белом фантастическом верховом существе Бурак (”блистающий”) совершил путешествие в Иерусалим. Прежде чем отправиться на небо, он сотворил молитву и положил руку на скалу. Когда же он поднялся, то скала поднялась следом за ним, но по жесту Мухаммеда вновь опустилась. С тех пор под скалой образовалась пещера, а над этой пещерой была построена мечеть ”Куббат ас-Сахра”. Под скалой, в нише пещеры, в память об этом движении скалы всегда горит огонь. Привязав Бурака — в стене одного из храмов Иерусалима было ”обнаружено” кольцо, за которое Мухаммед привязал Бурака, — по лестнице, спускавшейся с каждого из семи небесных сводов, он поднялся к престолу Аллаха и беседовал с ним, причем Аллах во время встречи с пророком успел сказать 99 тыс. слов. Все это, в том числе и возвращение в Мекку, произошло настолько быстро, что, вернувшись из Иерусалима домой, Мухаммед успел заметить, что постель его еще не остыла, а из кувшина, опрокинутого им при выходе, еще не вылилась вся вода.
В обоснование этой легенды приводится стих Корана, где говорится о путешествии к некоей крайней или отдаленной мечети, ”окрестности которой Мы благословили”. Возникновение праздника объясняется прежде всего желанием вернуть Иерусалиму значение первого центра мусульманской религии. Ведь в первые годы ислама мусульмане творили молитву, обращаясь лицом к Иерусалиму, а затем, после примирения Мухаммеда с богатыми торговцами Мекки и признания Каабы в качестве главного храма ислама, они стали молиться, обращаясь лицом к Мекке. Именно халиф Абд аль-Малик, сидевший в своей столице в Дамаске, делал все, чтобы найти противовес духовному влиянию Мекки, где гнездились враждебные ему элементы, всячески возвеличивал Иерусалим и даже предпринимал попытки перенести центр паломничества из Мекки в Иерусалим. С этой целью и были построены мечети ”Куббат ас-Сахра” и аль-Акса, т. е. ”крайняя”, ”самая удаленная”, названная так по упомянутому выше стиху из Корана. Омейядским халифам не удалось достичь своих честолюбивых целей: Мекки. сохранила пальму первенства, а Иерусалим остался на втором месте. Но ид аль-ми-радж отмечают во всех мусульманских странах, как бы символизируя духовное единство Мекки и Иерусалима — города, который, как уже упоминалось, на арабском языке именуется ”аль-Кудс”, т. е. ”святилище”, ”святое место”.
В отличие от ”Куббат ас-Сахра” мечеть аль-Акса имеет огромное подвальное помещение длиной около 100 и шириной примерно 70 метров. Эта древняя постройка известна под названием Соломоновых конюшен. Во времена крестоносцев в мечети аль-Акса была расположена штаб-квартира ордена тамплиеров, и подвалы действительно использовались ими в качестве конюшен.
Каменную ограду, окружающую ”Харам аш-Ша-риф”, прорезают 12 ворот: 8 — на западе, 3 — на севере и Золотые ворота — на востоке. За каменной оградой находится так называемая Западная стена — место плача евреев. Мы стоим перед Стеной плача, куда в субботу приходят иудеи и, встав лицом к ней, шепчут свои молитвы. Она достигает высоты 18 метров и сложена из 24 рядов камней. Иудеи считают, что это — часть стены крепости царя Ирода, построенной в начале новой эры. Мне трудно судить об этом, но по характеру кладки и размерам каменных монолитов Стена плача напоминает остатки сооружений Ирода у Дамасских ворот и в Александрийском подворье. Офицеры израильской полиции внимательно следят за тем, чтобы туристы не фотографировали Стену плача и молящихся иудеев.
Другим архитектурным памятником, восходящим к первым векам новой эры, относятся так называемые Золотые ворота. Эти ворота, закрытые турками по военным соображениям, состоят из двух частей: ”Баб ар-Рахма” (Ворота милосердия) и ”Баб аль-Тауба” (Ворота раскаяния). Кто и когда назвал их золотыми, неизвестно. Христиане верят, что именно через эти ворота Христос въехал в Иерусалим на осле, держа в руках пальмовую ветвь. Этот праздник отмечается у нас как Вербное воскресенье. Крестоносцы держали ворота на замке и открывали их лишь дважды в году — в Вербное воскресенье и в праздник Креста.
Мне довелось несколько раз бывать в этом городе, дышать его чистым, настоенным на цветах и степных травах воздухе. Я уезжал оттуда всегда с острым чувством сожаления по поводу того, что этот священный город все еще остается яблоком раздора враждующих сторон, не могущих разрешить ближневосточный конфликт.