Русские палестинцы[1]
”… Под видом простого серого паломника я сел в Одессе на пароход и через две недели высадился вместе с русскими богомольцами в Яффе. Отсюда я с ними проделал весь цикл паломничества в Святой Земле, не только присматриваясь издали ко многим невзгодам, сыпавшимся на голову русских паломников, но и испытывая их на собственной спине. Это дало мне возможность видеть, слышать и испытать гораздо более, чем другим интеллигентным паломникам, даже обращавшим свое особенное внимание на любопытное движение русского паломничества, но не решившимся влезть в шкуру простого серого богомольца”.
Так писал русский путешественник А.В.Елисеев (о нем я уже говорил в разд. ”Египетская Александрия”), посетивший в 1884 году Палестину по заданию Палестинского общества, о котором я хочу рассказать на этих страницах. Палестинское общество, сообщал Елисеев, ”озабочиваясь бытом и положением русских паломников в Святой Земле, поручило мне посетить Палестину снова, пробыть там время самого горячего паломнического периода и изучить во всех деталях русское паломническое движение”.
Выше я уже говорил об интересе России к Ближнему Востоку и библейским местам. К этому можно добавить, что знакомство русских людей с Восточным Средиземноморьем уходит в далекое прошлое. По некоторым сведениям, еще в 957 году, т. е. до официального крещения Руси, русская княгиня Ольга приняла крещение в Константинополе при византийском императоре Константине VII Багрянородном — авторе сочинений о русско-византийских отношениях, В известном общерусском летописном своде ”Повесть временных лет”, составленном Нестором и запечатлевшем события до 1100 года, есть упоминания о Сирии и Финикии. В первом дошедшем до нас письменном памятнике о посещении русскими людьми Ближнего Востока ”Житие и хождение Даниила, Русской земли игумена”, относящемся к 1106 или 1107 году, упоминаются такие города, как Тир, Сайда, Триполи. С другой стороны, при царе Федоре Ивановиче (1557–1598) в Москву приезжал Антиохийский патриарх Иоахим, а при царе Михаиле Федоровиче (1596–1645) в Россию был направлен митрополит Иеремия, уроженец Алеппо (Халеба). Примеры можно продолжить.
Паломничество в Иерусалим и его окрестности — места, связанные с жизнью и смертью Иисуса Христа, было всегда свидетельством одного из глубочайших символов христианского благочестия. Тысячи паломников наводняли Иерусалим особенно в канун Пасхи и церемонии зажжения ангелом светоча над гробницей и раздачи патриархом этого света. При этом нередко случались и трагедии. Один европеец, присутствовавший на церемонии чуда святого огня на Пасху 1834 года, сообщает, что внутри храма Гроба Господня и вокруг него находились 17 тыс. паломников. Когда чудо произошла и патриарх был вынесен на плечах паломников из храма, началась полная неразбериха. Паника усугубилась, когда стражники-мусульмане, стоявшие снаружи, ворвались в храм, размахивая саблями. В тот день сотни паломников погибли, многие были изувечены.
Русский путешественник по Ближнему Востоку, секретарь Императорского Православного палестинского общества — В.Н. Хитрово писал в своей брошюре ”Палестина и Синай”: ”Если есть на свете страна, которую можно назвать общей родиной человечества, то это бесспорно — Палестина… Три религии, верующие в Единого Бога, привыкли смотреть на Иерусалим как на средоточие их вероисповедания… Из года в год тысячи наших поклонников переплывают моря, искрещивают вдоль и поперек Восток…”
К этим религиозным соображениям можно добавить и некоторые политические причины, которые лежали в основе российского интереса к Палестине. Лондонские конвенции 1840 и 1841 годов несколько ослабили престиж России на Ближнем Востоке и Балканах, передав решение политических проблем в руки других европейских держав и Турции. Тогда Россия стала искать новые формы своего присутствия в этом регионе. Еще в 1838 году в Палестине побывал камергер А.И.Муравьев. Перед ним стояла задача — ознакомиться с состоянием политической и церковной жизни в Сирии и Палестине. В его докладе-отчете, представленном в российское дипломатическое ведомство, была следующая фраза, которая объясняла все последующие действия русского правительства в Палестине:
”Как французские короли объявили себя покровителями всех франков, поселившихся на Востоке, и всех католических общин, хотя в большинстве монахи только их единоверцы, но не их подданные, было бы справедливо и благоприятно для восточных дел, если бы русский император удостоил принять под свое особое покровительство Святые места, хотя бы только храм Гроба Господня, пещеру Богородицы в Гефсимании и Вифлеемскую церковь”.
1
В главе использованы материалы Архива внешней политики России, собранные сотрудниками архива В.Н.Трутневым и З.И.Платоновой, и архивы Палестинского общества, обработанные Д.В.Давыдовой.