С вами же, как видите, я еще объяснялся, и притом слишком долго. Дальнейшая ваша судьба может решиться двояко. Вы отвечаете на мои вопросы, и тогда я передаю вас губернатору ближайшего к моему курсу французского владения как пленного пирата и прошу отдать вас в руки правосудия. Ну, а предпочти вы молчание, я прикажу сперва высечь вас, затем подвергнуть килеванию[446] и, наконец, если и это не даст результата, повесить на рее.
— Только попытайтесь! — заорал обезумевший от ярости Шутер. — Это для вас плохо кончится!
— Лейтенант Эрвийяр, вперед! — приказал Сюркуф.
По приказу лейтенанта трое дюжих парней подхватили Шутера и, притащив его на бак, безо всяких церемоний сорвали с него рубашку.
— Бой мой, они и в самом деле осмелятся! — взревел Шутер. — Ведите меня обратно, я согласен отвечать!
Доставленный обратно, он показал, что сегодня утром священник был передан диким даякам-сакуру[447].
— Какую цену вы за него получили? — осведомился Сюркуф.
— Мешок с золотым песком, который вы нашли в моей каюте.
— Где живут эти даяки?
— Я шел к ним на шлюпке от устья реки более часа.
— Хорошо, действуя в ваших же интересах, я требую от вас назвать мне одного из ваших людей, способных пойти посланцем к даякам. Мешок он должен взять с собой, но сопровождать его будут двое моих парней, имеющих опыт общения с туземцами. Назовите же имя.
— Рулевой Харкрофт.
— Прекрасно. А теперь я хочу представить вам одного славного парня, который на себе испытал, что вы — морской бандит, и благодаря которому мы так быстро и успешно вышли вам в кильватер[448].
— Хольмерс! Мерзавец! — завопил пленник и взметнул кулаки связанных рук, пытаясь ударить матроса, однако был схвачен и по приказу Сюркуфа переведен на «Сокол».
Едва забрезжил рассвет, спустили шлюпку, чтобы доставить на берег троих посланцев — рулевого Харкрофта, утверждавшего, что он вел прежде переговоры с вождем даяков Каримой, и двоих сопровождающих его людей, которые достаточно понимали по-малайски, чтобы держать Харкрофта под контролем.
Договорились, что Сюркуф ждет до полудня, после чего, считая невозвращение их к этому сроку сигналом бедствия, должен спешить им на помощь. Проводником в этом случае вызвался быть немец Хольмерс, рассказавший, что в прошлый раз высаживался на берег вместе с Шутером и хорошо запомнил местность. С учетом этого Сюркуф и разработал свой план.
Стрелки часов приближались к двенадцати, а посланцы все не возвращались. Сюркуфу стало ясно, что придется снаряжать военную экспедицию. Командование обоими кораблями он передал лейтенанту, сам же возглавил десант из двадцати отборных парней. Все они были хорошо вооружены и, несмотря на жару, натянули на себя три комплекта одежды, чтобы хоть как-то защититься от отравленных стрел даяков. Корабли покинули стоянку и бросили якоря у самого устья реки, чтобы в случае необходимости можно было обстрелять берег из пушек. Затем спустили шлюпку, и Сюркуф приказал отвалить.
Берег оказался узкой песчаной полоской, лишенной какой бы то ни было растительности. Сразу за ней начинались сплошные джунгли с причудливо переплетенными лианами, продраться сквозь которые стоило огромного труда.
Деревья здесь росли самые диковинные. Одно из них, высотою около сотни футов, имело в обхвате не менее двух десятков футов. Его белая кора была изрезана трещинами, а плоды достигали размеров сливы. Это был зловещий анчар, обладающий молочно-белым соком, одни только испарения которого уже вызывали у людей болезненные опухоли. Росли здесь и дикий имбирь — кассамумер, и кустистый испанский перец — жгун. Из этих и еще кое-каких растений туземцы Зондского архипелага приготовляют свой страшный яд для стрел. Готовят его следующим способом. Берут сок анчара, добавляют по одной десятой доле сока индийского калгана, имбиря-кассамумера и арума, луковый сок, немного свежеразмолотого черного перца и тщательно перемешивают все это. К смеси добавляют сок из коры рвотного орешка и семечки перца-жгуна, вызывающие сильное брожение. Когда смесь от брожения начинает шипеть, ее процеживают — и яд готов. Принятый в мелких дозах, он вызывает только сильную рвоту, попади он, однако, в кровь — неминуема быстрая смерть.