Переход к орошаемому земледелию породил еще более сложную проблему выбора. Главный выбор – начинать или не начинать гидроагрокультуру там, где ее до этого не было, обычно делала группа людей, которая была знакома с технологиями примитивного орошения полей.
Второстепенный выбор – надо ли подражать уже созданной ирригационной экономике или нет, вставал не только перед людьми, выбравшими орошение, но и перед теми, кто этого выбора еще не сделал. Кочевнику приходилось труднее всех – он был не готов к этому с технической и культурной точек зрения. В обоих случаях выбор становился еще более сложным, когда обращение к материально более привлекательной ирригационной экономике приводило к снижению и без того очень низкого социального и политического статуса людей.
Именно по этой причине многие сообщества, занимавшиеся дождевым земледелием в Юго-Западном Китае, Индии и Мезоамерике, а также большое число охотничьих, рыболовных и пастушеских племен, живших на границе с миром, занимавшимся орошаемым земледелием, отказались от этого выбора. Их ждала разная судьба, но, какой бы она ни была, история предложила им этот выбор, и люди его сделали, но не как пассивный инструмент судьбы, а как разумные существа, активно участвовавшие в формировании своего собственного будущего.
Если… то…
Ирригационное сельское хозяйство всегда требует от людей более крупных физических усилий, чем дождевое, но оно приводит к радикальным социальным и политическим переменам только при наличии особых геоисторических условий.
Строго локальные задачи копки, сооружения дамб и распределения воды может выполнить любой крестьянин в одиночку, одна семья или небольшая группа односельчан. В этом случае крупных организационных шагов не требуется. Гидроагрокультура, то есть фермерское хозяйство, основанное на мелкомасштабной ирригации, увеличивает количество продуктов, но оно не требует той организации и социального контроля, которые были характерны для гидравлического сельского хозяйства и восточного деспотизма.
Подобная организация появляется лишь тогда, когда экспериментирующие сообщества фермеров обнаруживают крупные резервуары воды в засушливых, но потенциально плодородных районах. Если ирригационное сельское хозяйство зависело от эффективного управления большими объемами воды, то решающим фактором становилась главная особенность воды – ее тенденция скапливаться в больших водоемах.
Большие объемы воды можно распределить и держать в нужных границах только с помощью массового труда; а труд больших масс людей должен быть скоординирован, подчинен строгой дисциплине и возглавлен. Так, крестьяне, желавшие превратить аридные низменности и равнины в плодородные земли, вынуждены были вырабатывать организационные структуры, которые – в условиях, когда еще не существовало машин, – давали лишь один шанс на успех: надо было работать совместно со своими товарищами и подчиняться управляющему органу.
И снова история следовала не линейным путем, а тем, который был продиктован необходимостью. Имелись альтернативы, и те люди, которые их видели, могли сделать свой выбор. Но каким бы этот выбор ни был, он существовал лишь в рамках, которые устанавливало ограниченное число возможностей.
Таким образом, переход к гидравлическому сельскому хозяйству или отказ от него проходил вовсе не беспорядочно, ибо он подчинялся заданному направлению. Различные решения демонстрировали регулирование условий и мотивации. Однако относительное равенство выборов вовсе не означало равенства в конечном результате. Подавляющее большинство охотников, рыболовов и крестьян, которые сохранили привычный образ жизни, превратились в бедняков, а некоторые из них вообще прекратили свое существование. Но некоторые группы, занимавшиеся смешанной экономикой с небольшой долей гидроагрокультуры, оказались достаточно сильными, чтобы навязать свою волю соседним гидравлическим цивилизациям.