И этот престиж был разрушен сразу же после смерти Ленина.
Это, конечно же, вовсе не означает, что советское общество с самого начала обладало протосоциалистическим характером, который был утерян к 1922 году или чуть позже. Запоздалые предупреждения Ленина обозначили проблему, но они же показали, что он не желает представлять реальность такой, какой она есть. Согласно учению Маркса и Ленина дореволюционного периода, социализм – это экономическое планирование плюс эффективный народный контроль за теми, кто составляет планы. Большевики не допускали подобного контроля, когда, после захвата власти, занялись экономическим планированием во все возрастающем масштабе. Если судить по стандартам марксизма-ленинизма, в Советской России были субъективные социалисты, но социализма никогда не было.
Не было в ней и азиатской реставрации. И вполне понятно, почему в 1921 году Ленин писал, что новая советская бюрократия управляет разбросанными по всей стране мелкими производителями. В конце Гражданской войны, в 1920 году, доля крупной промышленности в общем объеме производства составляла не более 10 процентов от ее довоенного объема, и огромная страна полагалась в основном на фрагментарную крестьянскую экономику и ту мелкомасштабную индустрию[161], которая еще сохранилась в деревнях и обезлюдевших городах[162].
В 1921 году Ленин писал: «Пролетариат исчез».
Эти условия объясняют, почему в период между 1921 и 1923 годами Ленин описывал новую бюрократию, используя термины марксистов, которые они употребляли для характеристики восточного деспотизма. Это помогает нам понять, почему он говорил о «полуазиатском отсутствии» культуры в стране и «азиатском способе» торговли крестьян. Тем не менее его вера в то, что сотрудники нового государственного аппарата создавали в России новую версию старой азиатской системы, была ошибочной.
Она была ошибочной потому, что недооценивала экономический менталитет сотрудников нового аппарата. Этих людей не устраивало то, что им приходится управлять миром крестьян и ремесленников. Они хорошо понимали, какой потенциал заключен в современной индустрии. Обладая квазирелигиозным социалистическим менталитетом, они стремились реализовать этот потенциал, сначала в пределах прежнего российского производства, а потом, благодаря первому пятилетнему плану, далеко за его пределами.
Таким образом, сохраняя главные черты агродеспотического общества, а именно монополистическое положение правящей бюрократии, хозяева Советской России сделали гораздо больше для развития этого общества. Еще до начала коллективизации советские аппаратчики создали механизированную систему коммуникаций и промышленность, которая изменила их полууправленческое положение, сделав его потенциально более прочным, чем положение обычной агрогидравлической бюрократии. Национализированный индустриальный аппарат нового порядка обеспечил их новыми способами организации, пропаганды и связи. Это позволило им ликвидировать мелкого крестьянского производителя как класс. Коллективизация превратила крестьян в сельскохозяйственных рабочих, имевших одного общего хозяина: новое аппаратное государство.
Аграрный деспотизм старого общества, который в лучшем случае был полууправляемым, сочетал тотальную политическую власть с ограниченным социальным и интеллектуальным контролем. Индустриальный деспотизм полностью развившегося тотального управленческого аппарата сочетает тотальную политическую власть с тотальным социальным и интеллектуальным контролем.
Помня о том, какое значение придавал Ленин «аппарату» как средству захвата и защиты тотальной власти, я назвал настоящее деспотическое государство «аппаратным государством». Этот термин охватывает и аграрную, и промышленную формы тотального государства. Существует ли какой-нибудь другой марксистский термин, который можно было бы применить к новому индустриальному аппаратному обществу?
Это новое аппаратное общество было названо «неофеодализмом» и «государственным капитализмом». Ни то ни другое не отражало его сути. Наиболее централизованный политический порядок из всех нам известных никак нельзя называть «феодальным», а термин «государственный капитализм» совсем не подходит для обозначения образования, которое полностью исключает частное владение средствами производства и свободный рынок товаров и труда.
161
В 1920 году мелкомасштабная промышленность производила не более 44 процентов от валового продукта 1913 года.