В таких условиях борьба за или против раздела собственности не приобрела политической окраски, как в Древней Греции, абсолютистской Европе и Соединенных Штатах Америки. К тому же, в отличие от районов открытого конфликта, гидравлический мир не поддерживал политические аргументы, которые оправдывали – или, наоборот, угрожали уничтожить – закон раздела наследства.
Организационное бессилие гидравлических владельцев собственности
Как вооруженная вездесущая организованная сила гидравлический режим преобладал в стратегических центрах мобильной собственности, в городах, а также в главной сфере недвижимости – сельской местности. Города этого режима были административными и военными оплотами правительства; ремесленники и купцы не имели возможности стать его серьезными политическими противниками. Их профессиональные ассоциации не нуждались в прямой связи с государством, но они не смогли создать сильные независимые центры корпоративной бюргерской власти вроде тех, что появились во многих местах средневековой Европы.
В сельской местности дела обстояли не лучше. Землями владели богатые купцы. Их организации были очень слабыми, как и у представителей мобильной собственности, или – что встречалось гораздо чаще – землей владели чиновники и священники. Какая-то их часть представляла собой организованную в национальном масштабе бюрократию. Эта бюрократия могла позволить своим членам, владевшим собственностью, или людям, связанным с ней, создавать местные организации вроде китайских «носителей поясов» (неправильно переводимых как «сельское дворянство»), а также священников разных вер или храмов. Но это не позволяло координировать земельную собственность в масштабе всей страны путем создания независимых корпораций или поместий.
Держателям семейных наделов в странах исламского Ближнего Востока запрещалось делить свои земли, поскольку они должны были служить религиозным и благотворительным целям. Но хотя этот надел временно снабжал продуктами того, кому был дарован, а также его наследников, он не являлся ни обеспеченной, ни свободной, ни сильной формой собственности. И хотя семейный надел довольно редко подвергался конфискации, он мог быть в любую минуту отобран в пользу государства. С этих наделов брали налог; те, кто их держал, не могли объединить свои силы, создав политическую организацию, которая охватила бы всю страну.
Семейный надел напоминал по своему назначению, но не по своим непосредственным функциям земли, которые держали храмы и священники. Но, в отличие от религиозных функционеров, светские держатели не принимали никакого участия в общественной жизни из-за своего положения, похожего на положение рантье. Храмовые земли, как и земли светских учреждений, были неделимы, но отношения между гидравлическим государством и господствовавшей в ней религии отличались тем, что державшие землю священники не принимали никакого участия в борьбе за ограничение абсолютистского режима конституционными мерами.
Да и бюрократы, державшие землю, – как те, что служили в храмах, так и те, что не имели никаких должностей, – не смогли создать ни одной национальной организации, способной защитить их права от поборов и легального давления со стороны государственного аппарата. Их вполне удовлетворял тот факт, что эти земли обеспечивали им комфортную жизнь; они доверяли создание национальной интегрированной системы и ее управление тем людям, которые служили в аппарате власти. Политическую импотенцию восточного общества наглядно продемонстрировал один китайский генерал, который сделал вид, что интересуется исключительно приобретением земли. Его не смутило даже то, что ее держат сами аппаратчики[8].
Гидравлический режим ставит себе на службу доминирующую в стране религию
Аналогичные причины приводили к сходным результатам и в области религии. Гидравлическое государство, не позволявшее иметь ни независимых военных лидеров, ни собственников, препятствовало появлению независимых от него религиозных центров власти. Ни в одном из гидравлических обществ господствующая религия не отделяла себя от властей государства и не превращалась в национально (или интернационально) интегрированную автономную организацию.
Доминирующая религия может не иметь видимых конкурентов. Так часто происходит в примитивных культурах, где единственными представителями гетеродоксальных идей служат колдуны и ведьмы. Здесь не существует проблемы выбора, и гидравлические лидеры с готовностью идентифицируют себя с доминирующей религией.
8
Подобные условия благоприятствовали тому, что можно назвать интровертированным характером большей части домов, в которых обитали жители агробюрократического общества, в отличие от экстравер-тированной архитектуры соответствующих зданий на Западе. Тенденция прятать роскошные дворы и здания за блеклым фасадом не ограничивалась лишь богатыми простолюдинами. Она была также присуща и сотрудникам аппарата управления, но, конечно же, ни в коем случае не верховному правителю страны.