Случился однажды такой казус, что ночью из агентов никто не являлся, но вдруг утром, когда домохозяева считали себя в относительной безопасности, в дверь с черного хода кто-то сильно постучался. Обомлевшая от ужаса хозяйка дома через окно увидела трех чекистов. Потеряв всякую способность ориентироваться и не понимая, что делает, она опрометью бросилась через «парадную» дверь на улицу, забыв даже предупредить своего мужа, который в этот момент находился в… уборной и не подозревал о том несчастье, которое на него надвинулось… Надо было во что бы то ни стало спасти домохозяина, так как слишком долго уже за ним охотились агенты Чека. В несколько прыжков Светланов подскочил к двери уборной, рванул дверь с крючков, крикнул о грозящей опасности, бросил ему в руки шубу и шапку и показал выход на подъезд, где только что скрылась его жена. К величайшему счастью, чекисты были не так предусмотрительны и, входя с черного хода, со двора, не позаботились поставить караул со стороны «парадного» подъезда. Пока жена Светланова возилась у дверей, чтобы открыть двери непрошеным гостям из Чрезвычайки, время было выиграно и домохозяева, которые в этот раз попались бы несомненно, были спасены.
Долго потом ходили все бледные и расстроенные после этого трагического момента, в случае неблагоприятного исхода которого всем членам семьи Светланова грозила бы весьма печальная участь. Если бы только злющие-презлющие агенты Чека разобрались в том, «кто» укрывал преследуемых ими лиц, то мало от этого бы не было. Когда чекистам недоело подлавливать неуловимых беглецов (очевидно, кто-нибудь из соседей осведомлял о временных возвращениях домохозяев), они решили вселить в дом ответственных партийных советских работников… С этого времени посещения беглецов действительно прекратились, зато для Светланова и членов его семьи началась новая ужасная пытка.
В квартире было всего пять небольших комнат, половину из которых отвели под г. г. комиссаров транспортного отдела штаба той же 5-й советской армии… День и ночь, в каждую данную секунду, вся жизнь «артиста» Светланова была у этих комиссаров на глазах, как на ладони. Тут уж действительно пришлось во время самой жизни проявлять величайшие артистические способности. Игра была жуткая и длительная, ибо совместное сожительство продолжалось около полутора-двух месяцев.
– Где, товарищ Светланов, вы раньше пели, почему теперь нигде не выступаете, да покажите нам свой голос, – с ответами на такие вопросы комиссаров и их приятелей приходилось «маневрировать» почти каждый день и час.
Так как без конца сидеть без дела было нельзя, то пришлось вывесить на дверях квартиры объявление о том, что группой артистов и музыкантов даются уроки пения и музыки. Это объявление избавляло от лишних толков и разговоров, а также создавало впечатление, что люди «чем-то в сущности заняты». «Назвался груздем – полезай в кузов» – говорит русская народная поговорка. В результате такого «поворота» вопроса в числе первых учеников пения оказался живущий в той же квартире комиссар транспорта по фамилии Бирон, а в числе учениц по музыке его гражданская жена.
Молоденькая наивная девица из богатой семьи екатеринбургского купца и монархиста по странному стечению обстоятельств сделалась женой заядлого коммуниста и комиссара. Сама она в этом сознавалась, когда оставалась наедине с женою Светланова, но ничуть от этого не страдала и угрызения совести перед своими родителями, от которых она почти сбежала, не чувствовала. Дорожил, видимо, своей монархисткой-женой и комиссар Бирон. Лестно ведь пролетарию похвалиться было перед своими товарищами «белой дворянской костью да голубой кровью» избранницы своего сердца… Жили они между собою весьма недурно. Комиссар Бирон задаривал молодую жену всеми благами коммунистического и комиссарского привилегированного продовольственного и мануфактурного пайка. Всего у них вдвоем было всегда вдоволь, в то время как семья Светланова жила полуголодной жизнью. В городе достать ничего без продовольственных карточек было невозможно. За черным кусочком хлеба приходилось выстаивать в очередях многие часы. Остальные продукты кое-как удавалось доставать из-под полы у приезжих из ближайших деревень крестьян или с помощью посылаемых туда ходоков.