Нужно иметь в виду, что Сибирь, стоявшая далеко от фронта, была настроена вовсе не воинственно, мобилизованные если и являлись по призыву, так это не значит, что шли охотно против большевиков. Сибирь еще в большей степени, чем Поволжье, была ко времени переворотов не тронута большевиками. Еще в городах кое-кто пострадал, а деревня стояла далеко от влияния большевиков. При этих настроениях деревень уже зимой 1919 года в тылу начали создаваться внутренние фронты под влиянием агитации и различных причин. Тут были и мобилизация, и большевистская пропаганда, и работа эсеров после переворота адмирала Колчака. Все это не могло не влиять на настроения укомплектований. Внешне за время переформирования корпуса все шло хорошо, но внутри было не совсем так. Каппель надеялся, что его надежные кадры поглотят всех шатающихся и даже красноармейцев. Может быть, это и было бы так, если бы времени для работы было больше и если бы не пришлось выступать на фронт до окончания работ, частями.
Мы получили сведения, что придет корпус из трех стрелковых бригад и одной кавалерийской. На этом прибытии строились все надежды изменить положение и даже начать снова наступление, так как красные не имели большого преимущества в силах и наступали в общем вяло, а силы корпуса Каппеля расценивались высоко и по численности, и по моральному весу. Пунктом сосредоточения был назначен район Белибея; командование армией, по-видимому, рассчитывало, что успеет перевезти весь корпус в этот район до отхода. Расчет оказался неправильным. Только одна бригада успела сосредоточиться, да и то очень слабого состава; остальным частям приходилось вступать в бой немедленно по разгрузке, и потому часть корпуса начала разгружаться в других районах.
Первой прибыла на фронт Симбирская бригада{27}. Штаба Каппеля еще не было, и бригада временно подчинялась нам, причем ставилось условием не вводить ее в бой по частям, а использовать целиком. Мы ожидали бригаду минимум тысяч в шесть штыков и были разочарованы: насчитывалось около трех. Правда, и это было силой, так как наши пехотные части во всем корпусе насчитывали в это время гораздо меньше в двух «дивизиях». Мы решили использовать бригаду для активной задачи. Наши части к этому времени, несмотря на слабость, все же задерживали перед собой противника, главное внимание которого было устремлено на направление к Уфе, на маневр фронтом на север с целью отрезать отход 3-го Уральского и 2-го Уфимского корпусов. Против нас действовал как бы заслон, не проявлявший в это время особой активности.
Чтобы обеспечить успех бригаде, мы сосредоточили ее полностью в тылу и назначили ей небольшой фронт для наступления; времени для разведки и ориентировки было дано достаточно. Сосредоточение бригады закончилось благополучно, и утром, кажется, 12 или 13 мая мы ждали результатов наступления. При успехе могли ожить наши части, могла быть создана угроза красным, облегчено положение войск, действовавших севернее нас, и, главное, закончено без помехи сосредоточение Волжского корпуса Каппеля.
К этому времени на фронт прибыл Каппель и принял командование на Самарском направлении всеми частями как особой группой. Наши части подчинялись ему; я временно должен был быть у него начальником штаба. Симбирская бригада поднесла нам страшный сюрприз, произведший ужасное впечатление на измотанные наши части, ожидавшие смены хоть для того, чтобы отдохнуть и одеться. Прибыла она великолепно одетой, люди выглядели хорошо, приказы выполнялись исправно – в общем, никаких подозрений. Вдруг утром приглашает меня к телефону начальник штаба бригады и встревоженным голосом говорит: «У нас несчастье, один полк целиком перешел к красным, захватив офицеров». Из наступления ничего не вышло. Это было для нас страшным ударом. Надежды на изменение положения начали колебаться. Как раз 13 мая вечером на ст. Белибей прибыл Верховный Правитель адмирал Колчак, смотревший части Казанской дивизии{28}, высаживающиеся из вагонов. Доложили ему. Впечатление это на него произвело тяжелое; несколько истерическим голосом он сказал Каппелю, «что не ожидал этого, но просит не падать духом». Пришлось отказаться от активности и перейти к обороне.
27
3-я Симбирская стрелковая дивизия. Сформирована 17 ноября 1918 г. как Симбирская отдельная бригада сводного корпуса. С переименованием его 3 января 1919 г. в 1-й Волжский армейский корпус получила номер 3-й, с 27 февраля 1919 г. переформирована в дивизию. Состав: 9-й Симбирский, 10-й Бугульминский, 11-й Сенгилеевский и 12-й Бузулукский стрелковые полки и 3-й Симбирский стрелковый артиллерийский дивизион, 3-й егерский батальон, отдельный конный и артиллерийский дивизионы, отдельная гаубичная батарея и артиллерийский парк. В мае 1919 г. после выдвижения на фронт и переформирования дивизии Бугульминский полк был охвачен противником, окружен и после неудачной попытки пробиться сдался красным. 19 ноября 1919 г. дивизия выведена в резерв. Фактически сведенная в полк уже в начале Сибирского Ледяного похода в районе Новониколаевска, расформирована в конце декабря 1919 г. Начальник дивизии – полковник (генерал-майор) К.Т. Подрядчик. Начальник штаба – подполковник Гренгаген.
28
13-я Казанская стрелковая дивизия. Входила в состав 1-го Волжского армейского корпуса. Бывшая 1-я Казанская стрелковая дивизия Народной армии. Состав: 49-й Казанский, 50-й Арский, 51-й Уржумский и 52-й стрелковые полки. Фактически сведенная в полк уже в начале Сибирского Ледяного похода в районе Новониколаевска, дивизия целиком погибла под Красноярском (к Чите вышла группа в 50 человек: начдив со своим штабом и ординарцами). Начальники дивизии: генерал-майор А.П. Перхуров, генерал-майор Воронов (врио), генерал-майор Ромеров, генерал-майор Ястребцов.