Естественно, что в столь ответственной работе требовалась полная согласованность и солидарность работы со штабом Верховного главнокомандующего, от которого поступали требования, вызывающиеся обстановкой на фронте. В его же распоряжении должны были быть поданы соответствующие пополнения как живой силой, так и всеми видами материального снабжения.
Хотя находившаяся в том же городе Ставка несколько стесняла свободу распоряжения всеми необходимыми средствами военного ведомства, тем не менее, это вполне было бы терпимо, существуй между двумя высокими военными учреждениями вполне нормальные и взаимно доброжелательные отношения.
Пользуясь личными приятельскими отношениями со старшими чинами штаба Верховного главнокомандующего, которые были сверстниками и младшими даже сослуживцами автора настоящих воспоминаний, последний, несмотря на существовавшие трения между генералами Марковским и Лебедевым, решил действовать в полном контакте с ними, добиваясь одновременно и того, чтобы существующее «разногласие» было постепенно ликвидировано. Учитывая некоторую нервность и невоздержанность самого Марковского, приходилось проявлять максимум такта и внимания ко всякого рода вопросам и положениям, чтобы при разрешении их не задеть «самолюбия» лиц, пользующихся одинаковыми служебными правами и положением и друг другу не подчиненных…
«Блажен, кто верует»… Омская печальная практика показала, что подобная вера была напрасна… Олимп главного штаба, хотя первое время и смотрел как будто сквозь пальцы на налаживавшийся «альянс» между помощником начальника главного штаба со штабом Верховного главнокомандующего, тем не менее, однако, в тайниках своей души этого именно «альянса» он явно не одобрял. По нормальным понятиям это называлось бы работа согласованная, а по понятиям генерала Марковского классифицировалось проще… «снюхались».
И вот за это своеобразное «снюхивание» между двумя высокими военными омскими учреждениями автору настоящих воспоминаний пришлось испить чашу горьких испытаний и перенести массу незаслуженных обид и унижений. На виду у серьезнейшего и жестокого противника, в то время как дорога была каждая минута полезной работы на укрепление антибольшевистского фронта, такое уродливое положение было не только нетерпимо, но было и просто преступно.
В течение января и февраля месяцев 1919 года работа в главном штабе, который в это же самое время сам и организовывался, протекала весьма интенсивно и с полным напряжением. Создались отделы Генерального штаба, главное направление деятельности которых было сосредоточено в руках пишущего эти строки. Так как жизнь выдвигала живые вопросы, на которые приходилось реагировать немедленно и непосредственно, то создававшийся кипучий характер самой деятельности службы Генерального штаба привлекал к себе общее внимание и расположение. В свою очередь, это способствовало выдвижению на первый план тех лиц, которые принимали в этой работе то или иное, а тем более видное, участие.
Как на грех, именно этот успешный темп развития работы в главном штабе, столь удачно согласовываемый со штабом Верховного главнокомандующего и с военным совещанием, которое отпускало кредиты, привел автора настоящих воспоминаний еще к большим служебным неприятностям и осложнениям с генералом Марковским. Под влиянием «шептунов» он вообразил, что под его репутацию, как начальника главного штаба, идет «подкоп» со стороны его же помощника, который якобы только «спит и видит», как бы своей выделяющейся из общего фона работоспособностью и распорядительностью невыгодно оттенить «ограниченную деловую способность своего прямого начальника». Чем больше налегал помощник начальника главного штаба на работу, тем больше ревновал его к этой работе начальник этого штаба. Получилась невероятнейшая какофония отношений и понятий.
Стремясь проявить свою деятельность, генерал Марковский временами пробовал перекладывать на свои плечи главнейшие вопросы штаба, а иногда даже и мелочи, которые мог бы сделать любой писарь, как, например, вскрытие несекретной почты, но, повозившись некоторое время и видя, что дело от этого только запутывается, снова возвращал дела в руки своего помощника. «Шептуны» же не дремали и сильно настраивали больное самолюбие слабого в своих организационных способностях и нерешительного в принятии решений генерала Марковского. Услужливо, а иногда и по прямому приказу самого генерала Марковского заработала против автора настоящих воспоминаний и… контрразведка главного штаба, которая была сначала подчинена помощнику начальника главного штаба, но когда Марковскому нужно было использовать ее против своего же помощника по службе, то он переподчинил ее непосредственно себе.