Казанская дивизия сосредоточивалась в районе Белибея и должна была прикрывать направление севернее железной дороги. Ее постигла неудача на первых же порах. Полки, еще не успевшие разобраться в обстановке, были сильно потрепаны конницей красных, действовавшей в этом районе особенно энергично. Начальником конницы называли Каширина, но насколько это верно, сказать трудно, так как во время отходов всегда преувеличивались не только силы красных, но и их энергия. Высадившиеся части корпуса вовлекались в общий отход к Уфе, что было совсем скверно. Из частей 12-й Уральской дивизии решено было сменить с фронта два полка – всего около 500 человек – и послать их за реку Белую на укомплектование, а остальные оставить на фронте. Эти остатки полков в 500 человек с совершенно слабым офицерским составом должны были принять чуть ли не четыре тысячи пополнений, то есть не кадры поглощали пополнения, а они поглощались сами прибывающими.
Между прочим, Верховный Правитель на ст. Белибей выразил желание видеть части 6-го Уральского корпуса. Кажется, на ст. Давлека-ново ему были показаны выводимые в тыл части 12-й Уральской дивизии. Вид их был ужасный. Часть без обуви, часть в верхней одежде на голое тело, большая часть без шинелей. Прошли отлично церемониальным маршем. Верховный Правитель был страшно расстроен видом; командира корпуса после упрекали, что он сделал это нарочно, чтобы оправдать последние неудачи на фронте.
Подробностей отхода частей к реке Белой, боев на Белой и восточнее я не знаю, так как скоро уехал из штаба Каппеля и получил новое назначение. Также не знаю точно, какими планами задавалось в это время армейское командование и Ставка. Но мне приходилось бывать в штабе армии в Уфе и говорить со многими ответственными лицами. Видел начштаверха генерала Лебедева{29}, приезжавшего в Уфу, видел нового начальника штаба армии генерала Сахарова{30}.
Как всегда после неудач, прежде всего начинают искать виновников, а затем начинаются различные переорганизации. Получивший на Пасхе благодарность и чин за действия Западной армии весной генерал Ханжин как будто не обвинялся открыто, но ему прислали новых начальника штаба и генерал-квартирмейстера; новый начальник штаба генерал Сахаров распоряжался всем так, как будто он был командующий армией. Ясно было, что генерал Ханжин выживался, вместо того чтобы прямо сказать о недовольстве. Тот скоро и ушел – после оставления Уфы. Предположения оправдались – был назначен генерал Сахаров.
Примерно в середине мая было решено все войска на фронте переформировать в группы: Волжскую{31} – Каппеля, Уфимскую{32} – Войцеховского и Уральскую{33} – Голицына{34}. 6-й Уральский корпус расформирован с передачей дивизий в другие группы. Носилась мысль о сосредоточении сибирских казаков в районе Уфы и о направлении их в тыл красным: выводилась в районе севернее Уфы Уральская группа с 11-й дивизией для укомплектования и для перехода в наступление. Начались увольнения, перемещения. Начинался разлад между командованием на фронте и армейским, так как Каппель, Войцеховский, Голицын были на фронте с первых дней восстания, начав работу в небольших ролях, не привыкли к понуканиям и нуждались лишь в общих указаниях и ориентировке. Голицын скоро был уволен. Этот период закончился попыткой армейского командования при работе нового штаба организовать сопротивление сначала западнее реки Белой, а затем на Белой.
Результаты были слабыми. В первом случае все предположения оказались необоснованными и несогласованными с временем и состоянием частей; успеха от маневра Уральской группы не получилось. Сибирские казаки под руководством генерала Волкова не оправдали возлагавшихся на них надежд. Во втором переоценили значение реки Белой как преграды. Армейское командование, видимо, подошло к этой оценке с меркой обычной войны, а не гражданской. В гражданской войне очень плохо удерживаются именно крупные пункты, хотя бы они имели хорошие укрепления или естественные преграды. На реке Белой были успешные боевые эпизоды, но, в общем, в первых числах июня Уфа была снова отдана красным – начался отход к Уралу и за Урал с мелкими ежедневными изнурительными боями.
Это было окончательной ликвидацией нашего весеннего наступления. Надежды на то, что положение скоро изменится, уже не было. В общем, все же положение всего дела не считалось безнадежно проигранным; надо было лишь принимать какой-то широкий план для дальнейшей борьбы. Где-то должны быть глубокие резервы, за Уралом громадные пространства – можно собраться с силами и ударить снова. Наступление весной показало, что отношение населения как к нам, так и к большевикам одинаковое. Нас встречали хорошо, иногда с радостью, но, увы, скоро начинались жалобы и на реквизиции, и на самоуправства, и просто на тяжесть военного постоя. На пути нашем из Уфы через Стерлитамак к Богородскому большевики при отходе безжалостно отбирали лошадей для подвод – нам ничего не оставалось. Население ругало их, проклинало; целые толпы крестьян попадались нам навстречу – они двигались за большевиками и старались вернуть лошадей. Иногда это удавалось. Там, где мы стояли долго, начинали ругать нас. Перебегали к нам крестьянские парни, только что перед нашим приходом мобилизованные в этой местности. Мы их отпускали домой, они с радостью уходили. Но когда их спрашивали, не хотят ли идти против большевиков, чистосердечно заявляли, что не хотят. Большевики в это время только что начинали вводить в деревне комбеды, которые еще не показали себя. Кажется, в Богородском приносили мне какие-то протоколы заседания сельского комбеда по вопросу об иконах. Было получено распоряжение из уезда выбросить иконы из помещений сельских советов. Какой-то комбед решил, что это исполнять не следует «по причине привычки населения к суевериям».
29
Лебедев Дмитрий Антонович, р. в 1883 г. Сибирский кадетский корпус (1900), Михайловское артиллерийское училище (1903), академия Генштаба (1911). Полковник, член Главного комитета Союза офицеров. В Добровольческой армии с декабря 1917 г., на 30 декабря 1917 г. начальник штаба 1-го отряда армии. В феврале 1918 г. направлен в Сибирь (в январе 1918 г. через Москву и в марте 1918 г. с отрядом через степи на Волгу). В белых войсках Восточного фронта; с 21 ноября 1918 г. начальник штаба Верховного главнокомандующего, в январе 1919 г. командир Степной группы, 23 мая – 12 августа 1919 г. начальник штаба Верховного главнокомандующего и военный министр. 9 августа – 16 ноября 1919 г. командующий Отдельной Степной группой войск, с 16 ноября 1919 г. командующий Уральской группой войск. В октябре 1922 г. начальник вооруженных сил Владивостока. Генерал-лейтенант. В эмиграции в Китае, основатель газеты «Русская Мысль». Умер в 1928 г. в Шанхае.
31
Поволжская группа Западной армии. Образована в конце мая 1919 г. при реорганизации Западной отдельной армии. Ядром ее являлся бывший 1-й Волжский армейский корпус. Включала 1-ю Самарскую, 3-ю Симбирскую, 13-ю Казанскую дивизии, Волжскую кавалерийскую и Оренбургскую казачьи бригады. Командир – генерал-майор В.О. Каппель.
32
Уфимская группа. Образована 17 августа (утверждена 12 октября) 1919 г. при реорганизации Западной отдельной армии. Ядром ее являлся бывший 2-й Уфимский армейский корпус. Включала 4-ю Уфимскую,
8-ю Камскую, 12-ю Уральскую стрелковые дивизии и Сибирскую казачью бригаду, а с конца июля 1919 г. – также 13-ю Сибирскую стрелковую дивизию. Командующие: генерал-майор Тарновский (врид; 19–29 августа 1919 г.), генерал-майор С.Н. Войцеховский (29 августа – 1 октября 1919 г.), генерал-майор Р.К. Бангерский (с 1 октября 1919 г.).
33
Уральская группа. Образована 11 июня (утверждена 12 октября) 1919 г. при реорганизации Западной отдельной армии в 3-ю армию на базе 3-го Уральского горных стрелков корпуса. 16 ноября 1919 г. в нее влиты части упраздненной Степной группы. Включала 6-ю и 7-ю Уральские горных стрелков, 11-ю Уральскую стрелковую, 2-ю Уфимскую кавалерийскую дивизии и 1-ю Отдельную стрелковую бригаду. Командующие: генерал-майор В.Д. Косьмин (3 августа – 15 ноября 1919 г.), генерал-майор Д.А. Лебедев (с 16 ноября 1919 г.). Начальник штаба – подполковник Киселев.
34
Голицын Владимир Васильевич, р. 9 июля 1878 г. в Волынской губ. Из дворян Рязанской губ. Полоцкий кадетский корпус, Александровское военное училище (1897). Офицер л. – гв. Санкт-Петербургского полка. Полковник, командир 3-й гвардейской резервной бригады, штаб-офицер для поручений при штабе 8-й армии. В отставке генерал-майором. Содействовал освобождению генерала Корнилова из Быховской тюрьмы. В Добровольческой армии; с ноября 1917 г. в Новочеркасске с Корниловым, участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода при штабе армии, затем начальник военно-политического центра Нижней Волги, в апреле 1918 г. в Москве, затем в белых войсках Восточного фронта; с 6 августа 1918 г. формировал 7-ю Уральскую горных стрелков дивизию, до 27 декабря 1918 г. начальник той же дивизии, с 6 (10) января по 11 июня 1919 г. командир 3-го Уральского горных стрелков корпуса, с июня 1919 г. начальник добровольческих формирований в Новониколаевске, с июля 1919 г. командующий Уральской группой. Георгиевский кавалер. Генерал-лейтенант. В эмиграции в Китае. В 1945 г. – в комитете старейшин Российского эмигрантского собрания в Харбине.