Генерал М.И. Занкевич, оказавшийся последним ближайшим военным сотрудником трагически погибшего Верховного Правителя адмирала А. В. Колчака, сопровождал его в поезде почти до самого Иркутска. Когда чехи, вошедшие в переговоры с Политическим Центром, решили выдать адмирала, его свиту, охрану и золотой запас последнему, генерал М.И. Занкевич какими-то путями успел уклониться от грозившей ему лично смертельной опасности. Не избег, однако, этой печальной участи полковник Ракитин, который, наравне с другими, был арестован, водворен в тюрьму, просидел в ней непродолжительное время и был казнен.
С автором настоящих воспоминаний В.В. Ракитин был знаком еще с малых детских лет, по скамье во 2-м Московском Императора Николая I кадетском корпусе. В течение семи учебных лет они оба сильно дружили между собою и на протяжении всей последующей юнкерской и академической жизни и службы в Генеральном штабе всегда поддерживали друг с другом тесную связь. Во время Великой войны В.В. Ракитин попал на Французский фронт и так остался после заключения Версальского перемирия. Первые периоды русской революции для него прошли вне непосредственного соприкосновения его с последней. Поэтому он смотрел на нее полунаивными глазами с точки зрения постороннего наблюдателя. Появившись же в Сибири в разгар отчаянной и уже надломленной вооруженной борьбы с большевиками, он склонен был еще «философствовать» на темы о тех или иных принципах и преимуществах социальных и политических идей. Дух избалованного «русского Парижанина» слишком глубоко пустил в сибаритской натуре В.В. Ракитина свои корни, несмотря на очевидность надвигавшейся военной катастрофы, он продолжал оставаться в состоянии полной «нирваны» и требовал, чтобы его служебная обстановка была окружена условиями максимального комфорта и удобств. Блестящие вагоны литерного поезда Верховного Правителя, в которых он совершал эвакуацию из Омска совместно с адмиралом А.В. Колчаком, были для него ближе и понятнее, чем весь ужас, творившийся вне этих вагонов. Понятнее эти вагоны были потому, что они напоминали ему культурную Францию. Ясное сознание крайней опасности и безнадежного положения обстановки у В.В. Ракитина отсутствовало, и в глубине своей души он, очевидно, верил, что все «как-то образуется и утрясется».
Пребывая в таком душевном состоянии до момента фактического его пленения большевиками в Иркутске, В. В. Ракитин явился одним, в своем роде, из офицеров Генерального штаба, который остался с адмиралом А.В. Колчаком до последнего своего издыхания и воспринял одинаковую с ним смерть. Удивительное философское равновесие души не покидало его и во время самого нахождения в большевистской тюрьме. Как потом дошли сведения, В.В. Ракитин среди арестованных вместе с ним офицеров, сидевших в общей арестантской камере, организовал «кратковременные» курсы изучения английского языка, в знании которого, как и французского, он был весьма силен. Его общительный и живой характер помогал другим, которые поддавались крайнему отчаянию, легче переносить нравственные пытки ожидания неизбежной казни.
Генерал М.И. Занкевич потом уехал снова в Европу, а остальные из тех, которые прибыли в Сибирь совместно с генералом Н.Н. Головиным, остались по ту сторону белого фронта.
С главным военным командованием, в общем, не повезло белому Волжско-Сибирскому фронту. Те, кто фактически им командовали, успеха ему не принесли, а которые могли бы если не сотворить чудеса побед, то хотя бы стабилизировать его положение, не были к делу привлечены ни в соответствующий срок, ни в надлежащей форме. Последующее же кратковременное появление в ролях главнокомандующих Восточным фронтом генералов В.О. Каппеля и Войцеховского дела также не могло поправить уже потому, что фронт неудержимо стал откатываться на восток.
Претендовавший же на революционное возглавление военного командования генерал Пепеляев своим безумным выступлением против власти Верховного Правителя и против главнокомандующего Восточным фронтом генерала К.В. Сахарова еще больше разрушил всякую мысль о возможности сохранения в районе к западу от Байкальского озера линии антибольшевистского фронта.