Как-то ночью красные выбили из окопов части Прикамского полка. Утром положение было восстановлено, но ни одного мобилизованного не было в полку, все перешли к красным. Не жалко было их, жалко было винтовок. После этого случая 13-й полк согласился со мной и прислал всех ко мне. Осмотрев их, я решил никуда их не отправлять, а распустить по домам. Уж слишком они были не воинственны, с очень плохим душком; я был убежден, что, если красные их возьмут к себе, результат будет таким же.
В это время обстановка сложилась так, что надо было опасаться красных с севера, где действовали, с нашей стороны, два эскадрона гусар, подчиненных мне. Пришлось общий резерв перевести в Бирск и увеличить его; весь 13-й полк был оттянут в резерв – два батальона за прикамцами и один – в Бирске; но скоро пришлось еще один батальон перевести в Бирск, так как появилась угроза с востока не только Бирску, но и тыловой дороге. Случилось это потому, что отряды, оперирующие к северу от Бирска, на направлениях к Сарапулу и другим пунктам на Каме, частью отошли, частью были оттеснены к району Байков и севернее. Промежуток между Байками и Бирском был свободен от белых войск. Два эскадрона, конечно, не могли оказать сопротивления продвигающимся красным и очень часто после стычки отскакивали в Бирск; когда это повторилось несколько раз, я поддержал их пехотой, по роте за каждым эскадроном, и дело пошло успешнее.
Угрозы с севера и востока так меня не беспокоили, как возможность отхода моего левого фланга и захват тыловых путей. Прорыв между
Уфой и Бирском не только не оборонялся, но никем и не освещался. Как-то я говорил с генералом Войцеховским по прямому проводу, и он, выслушав меня, сказал, чтобы я продержался в таком положении 2–3 дня и отошел на юг, прикрыв пути с севера и запада.
В эту же ночь красные начали обстрел артиллерией, в 8 часов утра перешли в наступление по всему фронту прикамцев и потеснили центральные две роты, будучи отбиты в остальных пунктах. Затем красные почему-то отошли в исходное положение. С севера получено донесение, что отряд из одной роты и одного эскадрона ведет бой с тремя ротами красных в 17 верстах от Бирска. Я отдал приказ в ночь отойти всем частям в Бирск, заняв позицию по правому берегу реки Белой. Ночью красные вновь начали обстреливать артиллерией оставленную нами позицию, а утром повели наступление против арьергарда. Заняв оставленную нами позицию, красные далее не продвигались, весь день оставаясь пассивными.
Я совершенно не мог понять, почему они так осторожны, и невольно мозг работал в направлении какого-то глубокого обхода и, конечно, наперерез моему пути. Повторяю, обхода с востока я не боялся, так как эскадрон вел разведку в 30 верстах и ничего еще не обнаружил. Конная разведка прикамцев вела разведку на юг по левому берегу Белой на 25–30 верст и ничего не обнаружила. Силы красных были более наших на 1 полк и 8 орудий (на наших 4 – у красных было 12 орудий). Большое превосходство артиллерией – это было все, так как морозы были до 20° и люди на позиции долго оставаться не могли – борьба шла за помещения.
Но вот с севера послышалась артиллерийская стрельба, заговорили все 12 пушек с запада по Бирску (городу, а не позиции). Выпустив несколько очередей, стали осыпать гребень нашего берега и повели атаку в лоб по льду. Наши четыре орудия, поставленные с расчетом бить картечью по цепям, успели выпустить по четыре снаряда, как все бросились бежать. Атака захлебнулась. Ночью красные с севера, сбив наши части и с запада, в обход с юга повели наступление и сбили наши части южнее города (мое мнение – что мы не успели занять позицию, прозевав начало движения красных).
В городе загорелся казенный винный склад, охранявшийся 1-м батальоном 13-го полка, который весь был магометанский, и этот батальон весь перепился. В городе начался большой беспорядок, я приказал отходить, взяв один батальон прикамцев в свое распоряжение, и приступил к очистке города от пьяных. Удалось это частично – думаю, что наши потери пьяными и замерзшими превышали 400 человек. Магометанский батальон оставил до 200 человек. Исхожу из того, что всего потерь было около 500 человек, а так как ночная стрельба мало действительна, то и отношу 4/5 на пьяных. Потом красные говорили, что ими было взято в плен около 400 человек и около 100 осталось убитыми (замерзшими). Во всяком случае, красные могли торжествовать.