Учитывая высокий подъем духа у ижевцев и, с другой стороны, неудачи красных, которые не могли не поколебать их наступательного порыва, полковник Молчанов решил разбить противника, нанеся ему удар с тыла. На 31 марта он ставит задачу 1-му полку продолжать наступление в прежнем юго-западном направлении, очистить от противника район деревень Новое и Старое Мрясово – Новое Яныбеко-во и преградить пути отступления на запад главных сил красных, действовавших на Стерлитамак-Уфимском тракте.
Со 2-м полком, одним эскадроном, одной пушечной и одной гаубичной батареями полковник Молчанов двинулся ночью из деревни Петряево в обход деревни, куда отступили красные после боев 30 марта. Цель обхода – захватить следующий пункт – село Старый Адзит, в котором были резервы противника, отрезать всю их главную группу от Стерлитамака и разбить эту группу. Для заслона в сторону Уфы полковник Молчанов оставил лишь инженерную роту, приказав ей занять небольшое возвышение к северу от деревни, в которой были красные. На рассвете рота должна была открыть усиленную стрельбу из винтовок и пулеметов и привлечь внимание красных. Поблизости были также 25-й и 46-й Уральские полки, но они не были подчинены полковнику Молчанову, и потому никакой задачи на 31 марта им не ставилось.
1-й полк, начав с рассветом наступление, без боя занял все указанные ему пункты. Обходное движение 2-го полка, проделанное по занесенным снегом полевым дорогам, было тяжелым. Расстояние в 16–17 верст взяло всю ночь, хотя проводники знали местность и добросовестно указывали лучший путь. На рассвете 2-й полк развернулся в тылу красных и повел наступление на село Старый Адзит, где оказались крупные силы противника. Красные не ожидали нападения с тыла, но после некоторого замешательства начали поспешно разворачивать на окраине села несколько цепей, охватывавших фланги ижевцев. 2-й полк, несмотря на усталость после тяжелого ночного перехода, быстро двинулся вперед, как и накануне, с песнями и гармошками.
Картина начинавшегося боя, когда появились большие цепи красных с сильными поддержками позади, вызвала все же сомнение: возможно ли сломить врага явно в превосходных силах? Вместо уверенности в победе, встал вопрос: кто в последнем счете окажется победителем? Полковник Молчанов увидел, что нужно каким-то путем поддержать победный дух у своих и поколебать силу сопротивления у противника. Наша артиллерия удачно обстреливала красных, но этого было мало. В резерве оставался только один эскадрон под командой прапорщика Багиянца.
Полковник Молчанов приказал эскадрону атаковать центр расположения противника, прорваться в деревню и оттуда обстрелять цепи красных с тыла. Прапорщик Багиянц, обычно исполнительный и храбрый офицер, увидев, что ему надо проскочить через две или три цепи противника, заколебался и стал возражать. Полковник Молчанов вскипел, сам скомандовал: «По коням!», указал направление и приказал атаковать. Впереди полетел командир эскадрона, за ним его лошадь нахлестывал командир бригады, и за ними летела лава. Эскадрон врубился в цепи красных, внес в них беспорядок, проскочил в деревню, где метались в панике красноармейцы, захватил две пушки в полной упряжке и 10 пулеметов. Часть спешенных всадников открыли из своих и нескольких захваченных пулеметов огонь вдоль улиц и по цепям противника. Пехота ижевцев подходила к деревне. Красные обратились в бегство. Оставив в руках ижевцев указанные пушки и пулеметы, значительную часть своих обозов и много пленных, они бежали в лес на запад и, по занесенным лесным дорогам, избегая деревень, проскочили мимо 1-го полка.
Паническое настроение красных, бежавших из села Старый Ад-зит, распространилось на их части, расположенные в обойденной деревне. С севера их на рассвете обстреляла инженерная рота. Услыхав бой в своем тылу, эти части не предприняли никаких действий против инженерной роты и через некоторое время, видимо узнав о бегстве из села Старый Адзит, также бросились на запад. О степени их панического настроения свидетельствует то, что они бросили в деревне весь обоз и 12 орудий. Все это было обнаружено оренбургскими казаками, вошедшими вскоре в деревню. Впоследствии генерал Сахаров, вступивший в командование Западной армией после генерала Ханжина (в июне), заинтересовался происхождением брошенных красными орудий, произвел расследование и приказал эти 12 орудий считать трофеями Ижевской бригады. За два дня боев было взято несколько сотен пленных от 12 красных полков.
В настоящее время из красных исторических источников можно установить, что в контратаке на Уфу 1-я красная армия должна была помочь 5-й красной армии, выделив из своего состава четыре полка в район Стерлитамака и два – на направление станции Чиш-ма (Н. Какурин, «Как сражалась революция», т. 2, стр. 168). Комиссар 233-го полка Ваврженкевич («Борьба за Урал и Сибирь», стр. 95–97) сообщает, что «части 26-й дивизии были подкреплены Южной группой тов. Великанова и уцелевшими частями 27-й дивизии». В числе полков Южной группы комиссар Ваврженкевич называет полк «3-го Интернационала», состоявший из мадьяр. Действительно, в бою 30 марта была отрезана одна рота мадьяр в 40 человек и взята в плен. Другой полк этой группы назывался 3-м Бузулукским. Таким образом, показания пленных подтверждены красными источниками, и Ижевской бригаде пришлось 30 и 31 марта иметь против себя силы противника в 13–15 полков и столкнуться по крайней мере с 12 из них, взяв от них пленных. Ижевцы имели около 4200 штыков, – красные полки в среднем насчитывали не менее 1000 штыков.