Милов плавно остановил конвой метрах в пятидесяти. Хотел уже отворить дверцу, чтобы выйти и осмотреться там, на месте. Спутник удержал его за плечо и покачал головой.
- Опасно, - сказал он по-английски с резкой гортанной интонацией. Сначала посмотрим отсюда.
Запустив руку в сумку, достал бинокль. "Интересно, - подумал Милов мельком, - чем этот хурджум у него так набит. Не деньгами же! Судя по общему впечатлению, там должно быть оружие. Ну а еще что? Шмотки? Какая-нибудь контрабанда? Для занимающегося такими делами просто грешно не воспользоваться удобным случаем и не попытаться вывезти что-нибудь из страны - даже такой небогатой, как Технеция... Воистину, - думал он дальше, пока старательно вглядывался в неподвижные машины внизу, - контрабанда такая, что впору вызывать нашу бригаду и заводить большое дело - жаль только, что нет у меня такой возможности. Придется отложить до лучших времен, а пока - ну что же, пока они так и будут челночить через границу: что-то - туда, что-то - оттуда... А вот - что? Если не считать, конечно, той специфической контрабанды, в которую и я влез. Туда, к нам предположить не так уж трудно: скорее всего, участники операции с российской стороны, пользуясь попутным рейсом, заказывают что-то для личного пользования или для знакомых; пусть небольшая, но все-таки выгода, беспошлинный товар. Ну, а вот из Технеции - какие товары можно сейчас везти? Конечно, по ходу событий, не исключено, выясним это и поточнее. Что и - куда? Очень интересно: куда это все идет? На сей раз, конечно, меня интересует именно нынешний мой груз, товары не повседневного употребления. Те, кто их покупает, наверняка рассчитывают получить ракеты в сохранности и боевой готовности-и при этом явно не станут подписывать договор о нераспространении ядерного оружия. Поживем - увидим... Ведь у меня, так сказать, случай исключительный - но ведь не ради него создавался Восточный конвой; на таких машинах можно чуть ли не танки перевозить при надобности. Ладно, к нам в Россию - или транзитом через нее - везут, как известно, чаще всего стрелковое оружие, ну, а от нас - какое?
- Постой, - прервал он тут собственные размышления. - Куда это ты разогнался? Вот ведь полицейская натура: уже в подсознание вошло, что любое нарушение закона затрагивает непосредственно тебя и требует твоего вмешательства. Опомнись, Милов! Ты ведь сейчас не правоохранительную функцию выполняешь, ты нанят для осуществления разведывательной операции и только ею и должен заниматься, запомни раз и навсегда. А все остальное можешь разве что намотать на ус - не исключено, что в будущем информация эта и пригодится, когда снова начнешь заниматься своими обычными делами, но не сейчас, ни в коем случае не сейчас!.. Да и не твоя это страна, пора бы привыкнуть. Надо у себя дома рубить корни, тогда здесь все листочки завянут в два счета, не на ком больше будет паразитировать..."
Все эти размышления промелькнули в сознании быстро, пока черноусый попутчик внимательно и неторопливо оглядывал в бинокль то машины, то опушку недальнего леса, то снова машины, потом - лес по другую сторону шоссе. Странно - движения по нему сейчас совершенно не было, почему-то оно прекратилось, и вряд ли по естественной причине. Значит, что-то было впереди, что-то такое...
Попутчик опустил бинокль, повернулся к Милову. Посмотрел очень серьезно.
- Это его машина, - сказал он негромко. Чья - не объяснил, но Милов и так понял.
- Вы уверены?
- Очень хорошо знаю. Потому что вообще-то это моя машина.
- Может быть, просто - дорожное происшествие?
- На ней шофер такой - может проехать сто километров по горной дороге на двух колесах, держа руль двумя пальцами. Потом - стекла с дырками от пуль. Была стрельба.
- Мы бы слышали.
- Теперь не всякую стрельбу можно услышать даже за сто метров.
Это Милов и сам знал.
- Думаете, убиты?
- Не знаю.
- Может быть, тела в машине?
- Не знаю.
- Надо посмотреть.
- Сперва - подумать.
- Я и так думаю, - усмехнулся Милов. - Машины должны были убрать чтобы не напугать нас. Почему не сделали этого? Наверное, мы помешали: оказались тут слишком быстро.
- Не очень понятно, - покачал головой попутчик. - Так удобно было бы. Катастрофа, вокруг люди, просят остановиться - мы останавливаемся, нас берут голыми руками...
- Нет, - сказал Милов. - Они понимали, что мы не остановились бы. Прошли на скорости.
- Могли тут полицию поставить, очень правдоподобно было бы...
- Значит, с полицией что-то не сработало. Ни с сипо, ни с редо.
- Если бы знать заранее, - сказал спутник, - я бы привез много своих людей. И мы сейчас обеспечили бы себе безопасный проезд.
- Это лишь половина дела, - покачал головой Милов. - Хотелось бы знать, что произошло с Орланзом. С тем, кто продает товар.
- Он уже продал, - сказал спутник.
- Но вы еще не погрузили. Без Орланза будет затруднительно пройти таможню. Вы не думаете?
- Зачем сейчас думать? - спросил спутник.
Будем думать там. Когда понадобится пройти. Наверное, сейчас нужно рискнуть - и проезжать вперед.
- Нет, - сказал Милов. - Они будут стрелять.
- Я думаю, - сказал спутник, - они плохо стреляют.
- Ну, в этот груз попасть может даже слепой.
- Они не станут рисковать. Ведь это их земля.
- Они рискнут, - сказал Милов. - У них мало земли, но много злобы. Я хочу доставить груз в сохранности до самого конца.
- Клятву давал, да?
- Давал клятву.
- Что же будешь делать? Если бы у тебя были люди...
- Да есть у меня люди, - сказал Милов. - Чего у меня нет, так это времени. Придется поспешить.
Он поспешил - и через десять минут из дверей замыкающего трейлера начали выскальзывать люди. Разделившись на равные группы, они вскоре скрылись в лесу по обе стороны дороги.
- Ты умный человек, - сказал спутник Милову.
- Нет, - сказал Милов. - Зато догадливый.
- Теперь будем ждать? - спросил спутник.
- Нет. Время и так уходит. Мы с тобой поедем. Остальные пока останутся здесь.
- Не понимаю.
- Сейчас быстро отцепим наш прицеп. Поставим на костыль. И тронемся на одном тягаче. Это для всех неожиданно и непонятно. Значит, и подозрительно. Я прав?
- Может быть, - сказал спутник неуверенно, - ты не очень хорошо знаешь?
- Я хорошо знаю. Мы сейчас выезжаем. Нас останавливают: может быть, мы едем за подмогой, они ведь не знают. Они беспокоятся. Мы останавливаемся или не останавливаемся - увидим по обстановке. Так или иначе, те, кто нас ждет, себя обнаруживают. И мои люди их уничтожают.
- Будет шум, - покачал головой спутник. - Соберется много лишнего народу.
- Нет, - сказал Милов. - Шума не будет. Он никому не нужен. Поэтому я даже думаю, что и по нам стрелять не будут. Только грозить. Никто не хочет, чтобы было много лишнего народу. Ты едешь?
- Зачем спрашиваешь? - нахмурился спутник. - Я там буду, где груз. Оставляешь прицеп - оставляешь меня.
- Извини. Конечно, ты прав. Ладно. Шоферов я предупредил: до команды стоят на месте. И он включил мотор.
3
(6 часов до)
Милов оказался прав: лишнего народу не собралось, потому что шуму не было. Когда тягач, рыча моторами на первой передаче, вошел в поворот, в кустах близ дороги началось некоторое шевеление; потом на середину ее выбежал человек, замахал руками, предлагая остановиться. Милов, повинуясь команде, еще сбавил ход, пополз со скоростью прогуливающегося пенсионера, словно готовый и совсем замереть. Человек впереди еще раз взмахнул руками и упал. В кустах снова возникло легкое движение - и через несколько секунд стихло. Еще один человек вышел на проезжую часть. То был тренер команды. Тогда Милов остановился и на самом деле. Командир подошел.
- Можно продолжать движение, - сказал он. - Сейчас наши сядут.