Лишь командир корабля стояла отдалении, словно погрузившись в мысли — они вряд ли могли быть веселыми. Пришедший с реки пассажир остановился рядом с ним. Через несколько секунд к ним присоединился и тренер, сделавший, видимо, все, что от него в этом положении требовалось.
— Ну, пока мы сделали, что требовалось, — негромко сказал он. — Природа иногда нарушает самые точные расчеты, приходится вносить коррективы. Наверное, нам придется пересмотреть программу игр?..
— Боюсь, что так, — подтвердил командир. — Не лишним было бы знать — куда же нас снесло.
— Есть под руками карта? — спросил Милов. — Мне приходилось в недавнем прошлом бывать в этих местах. Попробуем разобраться.
— Джордан! — позвал командир.
— Да, сэр, — откликнулся штурман.
— Карту.
У Джордана через плечо висел планшет, как если бы штурман был военным летчиком, хотя все здесь были из гражданской, частной авиации. Он расстегнул планшет и вынул сложенный во много раз лист.
— Вот здесь, — он указал пальцем, — мы находились в момент взрыва.
— Хороший был взрыв, — сказал командир самолета. — Аккуратный.
Пассажир всмотрелся, не сразу различая контуры в слабом свете карманного фонарика.
— Вот где мы, — сказал он, указывая пальцем. — Километров на полтораста восточнее, чем мне хотелось бы. Слишком близко к границе.
— Это плохо? — спросил командир. — Вы свободны, штурман. Пассажир кивнул.
— Хотя в Европе вообще не осталось границ, — пробормотал Джордан, отходя.
— За исключением этой, — поправил его пассажир. — Других в Европе действительно нет.
— Разве? — спросил командир без особого интереса.
— С недавних пор.
— В Европе, — сказал командир, — вечно что-нибудь меняется. Наверное, здесь сложно жить, мистер Милф?
— Дело привычки, — сказал пассажир.
— Граница на самом деле так непроницаема? Чего ради?
— Это обычно для государств, не очень уверенных в прочности и законности своего статуса. — Милов усмехнулся. — Такие обычно крикливы, жестоки и страшно обидчивы. Но они относятся к неприкосновенности своей территории крайне болезненно, я бы сказал даже — истерично.
— Это их проблемы, — сказал командир.
— Такие формации, как правило, недолговечны. Но подобные государства, страдающие комплексом неполноценности, нередко встают на уши, чтобы самоутвердиться и приобрести авторитет в мировом масштабе. Так что это не только их проблемы, командир.
Несколько секунд они помолчали. Потом Милов сказал — на этот раз в его голосе звучала озабоченность:
— Мы сейчас оказались в их восточной приграничной зоне. Тут охрана и контроль ведутся наиболее тщательно. Пограничники, войска, национальная гвардия… Наше снижение они, безусловно, не проспали. Не обстреляли, и на том спасибо. Но здесь они окажутся очень скоро, не сомневаюсь. Они уже на колесах, вот-вот вы услышите звук моторов. Но увидите их не сразу. Они оцепят весь этот район, возьмут в плотное кольцо, а на поляну выйдут только, когда рассветет. Если, конечно, нынешние обитатели унаследовали тактику своих предшественников.
— Насколько я понимаю, в этой обстановке домашний вариант не срабатывает, — сказал тренер.
— Нет, конечно. На него не остается времени. Смотрите. Мы должны были опуститься вот где. Но нас занесло, мы уже видели, несколько восточное. Тут наше место сейчас. Отсюда до предполагавшегося района исчезновения втрое дальше, чем мы рассчитывали. Тем более что дорога уже перехвачены, в этом можете быть уверены.
— Вы разобрались точно?
— Ручаюсь.
— Что предпримем?
— Я буду действовать по своей схеме. А вам придется отвлечь внимание от меня.
— Поднять шум?
— Не здесь. Вас наверняка увезут отсюда…
— Попытаются, — усмехнулся тренер. — Это еще не значит, что у них получится.
— Получится, — кивнул пассажир. — Потому, что вы не станете оказывать сопротивления. Здесь, во всяком случае.
— Тогда нам придется сейчас убрать и весь инвентарь. Мы останемся с голыми руками…
— На время. Теперь смотрите: вероятнее всего, вас повезут по этой магистрали. Вот место, откуда вам проще и надежнее всего будет добраться до места исчезновения: лес, как видите, здесь подступает ближе всего к шоссе. Тут вы стряхиваете сопровождение и таким образом получаете в свое распоряжение машину и все прочее. А я тем временем постараюсь раствориться совсем в другой стороне: возьму севернее, потом выйду к железной дороге…
— Ясно, — сказал тренер. — Думаю, никаких сложностей не возникнет. А в дальнейшем?
— Дальше — все, как намечено. Вы отсиживаетесь. Но через сто часов должны в полной готовности быть вот где. Там встретимся. По схеме «Дорожный патруль». Остальное подскажет обстановка. Если возникнут изменения, сообщу. Сеансы связи ежедневно.
— Связь по намеченному графику?
— Постараюсь выходить по расписанию.
— А если с вами что-нибудь случится?
— Мы будем видеть его постоянно, — сказал командир самолета. — Он с маячком. Если что — мы перестанем видеть.
— В таком случае, — сказал пассажир, — будете действовать по схеме «Возвращение». Но к вам — если засветитесь — тут отнесутся в общем-то неплохо. Вот ко мне…
— Вы так хорошо их знаете?
— Я прожил в этих местах десятки лет. Когда это была еще… — Он, не закончив фразы, помолчал секунду. — Хочу предупредить вас: будьте готовы к неприятностям. И не забывайте, что это все-таки не люди. Хотя, думаю, в основном все пойдет так, как предполагалось. Тем более что у нас все, кажется, в порядке?
— Значит, придется играть на другом поле, — тренер пожал плечами. — Только и всего.
— Голов позабиваете? — усмехнулся Милов.
— Или поразбиваем, — серьезно ответил тренер. — У нас нет никого ниже третьего дана. Сейчас дам команду, чтобы заложили инвентарь на сохранение — и останется только ждать.
Тренер кивнул в ту сторону, где его воспитанники заканчивали выравнивать землю, в которую перед тем зарывали всякую всячину.
— Найти место исчезновения довольно сложно, — предупредил Милов. — В той обстановке, что была тут когда-то, не протаптывали больших дорог. Впрочем, карты у вас есть. Как-нибудь разберетесь.
Он невольно усмехнулся, вспомнив старый армейский анекдот: крестьянка в поле говорит маленькому сыну: «А вон военные машины едут… Вот дядя офицер вышел… Карту рассматривает… Сейчас подбежит, будет дорогу спрашивать".
— Разберемся, — согласился тренер. — А вы? Кажется, вам придется нелегко: ваше время сокращается раза в два, если не ошибаюсь.
— Я неплохо ориентируюсь в этих краях, я ведь говорил. Так что не беспокойтесь. Думаю, смогу пройти без особых неприятностей.
— В команде всегда легче.
— Я привык путешествовать в одиночку.
— Дело ваше, — сказал тренер невозмутимо. — Мне приказано выполнять ваши команды, и я намерен так и поступать. Желаю удачи.
— Еще увидимся, коуч. И вам всех благ, командир. Спасибо.
— Надеюсь, — сказал тренер. — Счастливо.
— Все будет хорошо, — заверил командир. — Сигналы прежние? Милов кивнул:
— Я сам или, может быть, связник. Если появится. Еще что-нибудь?
— Все в порядке, — сказал командир.
— Тогда сейчас же просигнальте провожавшим. Дайте им обстановку, только не пугайте. Потому что серьезных поводов для тревоги нет.
— Джордан! — позвал командир самолета.
— Сэр?
— Давайте связь.
— Да, сэр.
— Ну, я пошел, — сказал пассажир.
— Удачи, мистер Милф, — пожелал тренер.
— И вам того же.
Подойдя к сложенному возле самолетной кабины багажу, Милов без труда выудил из кучи свою сумку, перекинул ее ремень через плечо, повернулся и, мягко ступая, двинулся к лесу.
Летчик и футбольный тренер смотрели ему вслед. Луна зашла за тучи, и вскоре Милова совсем не стало видно.
Зайдя в лее, он еще с полчаса шел, углубляясь в чащу. Потом остановился. Огляделся, прислушался. Все было спокойно. Он извлек из сумки плоскую коробку рации. С ее помощью отсюда можно было связаться хоть со Штатами, но ему так далеко не нужно было. Он уселся близ большого куста и послал вызов. Потом негромко заговорил в микрофон.