Тогда-то и поднялись на защиту природы все, кто любит горы и жизнь. Пошли в лесники, наблюдателями, начали серьезную войну с браконьерами, с волками, рысями. Понемногу, не без потерь со своей стороны, очистили лесные районы на северных склонах, потом пошли к перевалам. Здесь война оказалась сложней. По южным отрогам приходили в заповедник наглые люди, сбивались в шайки, били туров, серн и медведя, а скрывались у своих земляков, пасущих скот на границах заповедника. Они делали оттуда набеги на территорию самого глубокого резервата и сбывали мясо по ресторанчикам в курортных местах.
Старания хороших людей не прошли бесследно. Год от года приумножалось в горах зверье. Уже ходили по скалистому нагорью многотысячные стада туров и косуль, снова развелось порядочно оленя, привезли издалека зубров, они прижились, расплодились. Кабаны появились в лесах, и вот только медведей становилось все меньше и меньше. Доверчивый, любопытный зверь этот иной раз сам шел на смертельный выстрел, и часто звучал в горах басовитый крик умирающего шатуна.
Все это знал Александр Сергеевич, бывший лесник. На себе самом испытал Егор Иванович трудности егерской службы, но отступать не думал, только злей становился с нарушителями закона, хотя и грозили ему уже не раз. Все время приходилось быть начеку.
Затяжное молчание оборвал Саша:
- А те, что проходили стороной, не от Кабука шли?
- Пожалуй, с той стороны.
- Когда это было, Сергеич? Вспомните, пожалуйста. Это очень важно.
- Сейчас посчитаю. Сегодня у нас, само собой, четырнадцатое. Ну, так восьмого это было.
Саша соображал. Шесть суток. Пять дней назад браконьеры стреляли в Самура, а потом ушли. Все правильно. Сроки совпадают. Те самые.
- Их трое? - спросил он.
- Проводник, который их заметил, говорил, будто двое. С одним ружьем.
- У второго рука перевязана, - сказал Егор Иванович.
- Точно, на повязке. А ты откуда знаешь?
- Это тот, что стрелял в меня, а я ответил. Руку ему посек. И винтовку забрал, вот почему у них одно ружье. Только их тогда было трое.
- Один остался на нашей стороне, - быстро сказал Саша. - Земляк. Наводчик.
Егор Иванович вздохнул. Спешит Александр с выводами. Известно, на кого думает. Но это еще доказать надо. Он сказал:
- Завтра увижусь с Борисом Васильевичем, расскажу ему про маршрут, а сам подамся к югу. Надо с ними кончать.
- Один пойдешь? - Сергеич насторожился.
- Должны подойти хлопцы из Южного отдела. Со своим старшим, Тарковым. Все вместе пойдем, сила на силу. Разгромим ихнее логово с первого захода. Одиночек выслеживать - полдела делать.
- Само собой. Слушай, Егор, что я тебя попрошу: достань мне винтовочку! Пройдусь я с вами, тряхну стариной, а? Все равно туристов у меня, как видишь, нету, а придут какие, так сами распорядятся. Верно?
- Винтовочку можно. Та, трофейная, запрятана пока у меня. Только ведь опасно, Сергеич, сам знаешь. Стрельба может случиться.
- Ты-то идешь?
- Служба.
- Ай, Егор, не греши словами. Службу с оглядкой служат, не сколько можно, а сколько охоты найдется. А ты тянешь, само собой, на всю катушку, с полной отдачей. Не служба это - жизня наша.
Ох как хотелось и Саше предложить свою помощь отцу, отправиться на нелегкую и опасную облаву, быть верным помощником и надежным защитником! Но он знал, что отец откажет.
Он промолчал. И снова вспомнил в эту минуту о Самуре, который очень бы пригодился на облаве, вспомнил и о Михаиле Цибе и еще раз подумал: он и есть тот самый третий, что остался на месте. Вот он какой! Приходил к лесной избушке, чтобы убить отца. А как же! Ведь бросился же на него Самур, угадал своего обидчика. И след резинового сапога с елочкой - чей же еще, как не Цибы? Ну, а если это так, Михаил Циба становится его личным врагом, и Саша не упустит возможности, чтобы разоблачить пасечника. Быстротечные мысли взбудоражили его, он отставил кружку с чаем и мял в руке лепешку Сергеича. И еще одна отчетливая, грустная мысль поразила Сашу: Циба уничтожит Самура. Он найдет способ убить овчара и оправдается как-нибудь перед отцом.
Сашины глаза увлажнились. Как он мог согласиться!..
- Ты чего, хлопец? - заботливо спросил Сергеич, заглядывая Саше в лицо.
- Так, - сказал он и отвернулся.
- Маму вспомнил, - решил директор лесной гостиницы и вздохнул. - Само собой, соскучился. И чего ты, Егор, таскаешь вьюношу за собой? Пусть бы посидел в Камышках в родительском доме, раз такая оказия вышла. Нет же, носит вас нелегкая по горам.
- У него задание, Сергеич. Тоже служба.
- Скажи пожалуйста! Секретная, выходит?
- Никаких секретов. - И Егор Иванович попросил Сашу рассказать о школьном плане.
Глава пятая
ЖИЗНЬ БЕЗ УСЛОВНОСТЕЙ
1
Еще не добежав до логова, где оставался Самур, волчица поняла, что его там нет. Слабый запах шел от следов овчара. Следы вели через заросль лещины вниз по склону. Туда, откуда Монашка с таким трудом недавно увела Шестипалого.
Она положила на землю задушенного козленка и несколько минут нервно прохаживалась вокруг добычи. Ей хотелось немедленно бежать за Самуром, настичь его, чтобы предложить пищу и мир. Монашка знала, что он голоден. Но инстинкт подсказывал ей, что Самур за часы охоты ушел достаточно далеко; чтобы догнать его, нужно немалое время. С козленком на спине и с голодным желудком сделать это вдвойне трудно.
Она осторожно перевернула свою добычу, раззадоривая аппетит, лизнула кровь и принялась за еду.
Волчица ела и тихо урчала неизвестно на кого. Просто она досадовала, что одна, что ее овчар остался голодный, и тоже один, и что скоро наступает время семейного счастья, когда так приятно бежать бок о бок с другом, а вот этого друга у нее опять нет. Вернее, есть, но какой-то не такой. А это всегда грустная история. Даже для волчицы.