– Что ты хочешь в конце-то концов?! – не выдержав, взорвалась обычно спокойная Ли.
– Всего лишь некое количество того нектара, что находится вон там, – Бес показал в угол, где лежал бурдючок с вином. – Я думаю, мне будет достаточно одного кубка…
– Кто о чем, а вшивый о бане, – вздохнул я и пододвинул бурдюк Бесу. – Обслужи себя сам, пожалуйста, но учти, что тащить тебя на место некому. Так что соблюдай умеренность.
– Чья бы корова мычала, – пробурчал Бес, живо выдергивая затычку. – Да я сама воздержанность…
Наутро весь большой табор пробудился еще до восхода солнца. Руководители посольства, несмотря на внушительную охрану, все-таки опасались Калидага и окопавшихся в горах аббасидов. Поэтому было решено выйти как можно раньше, дабы миновать перевал засветло.
Ветер почти утих, и небо начало приобретать явственный голубоватый оттенок. День обещал быть неплохим уже хотя бы потому, что на зубах не скрипела вчерашняя пыль.
Гайят отстоял свое лидирующее положение в купеческом обозе. Мы пристроились за последними повозками посольства и тронулись к сереющим горам. К ущелью, куда ныряла степная дорога, наш караван подошел с первыми лучами солнца.
Я приглядывался к горной стране, распахивающей перед нами свои объятия, а в голове мучительно свербела одна и та же мысль: как выполнить поставленную передо мной задачу? Дождаться, пока принцессу повезут обратно, и тогда попробовать выкрасть или отбить? Хотя мысль о налете я отбросил сразу. Перед моим взором встала картина, как я и Бес со свистом и гиканьем атакуем посольство. Н-да… В данной ситуации охрана не сможет оказать действенного сопротивления по одной причине: аскеры от смеха при виде нас попадают из седел. Насчет кражи тоже ничего умного в голову не приходило. Разве только обратиться за помощью к аббасидам. Они не меньше моего заинтересованы, чтобы принцесса не добралась до эмирского гарема.
Но и этой единственной здравой мысли не суждено было осуществиться. Впереди вдруг началось активное копошение, за которым поступил сигнал к остановке. Потом в ущелье ушли на рысях несколько десятков всадников. Купеческая охрана перестала изображать из себя манекенов на лошадях. Наемники вокруг меня активно готовились к возможной стычке, подгоняя экипировку и проверяя оружие. Мы с Ли передвинулись поближе к голове Гайятова обоза, где находилась Мириам, продолжавшая как ни в чем не бывало строить глазки гарцевавшим неподалеку всадникам.
Но все обошлось. Из ущелья вылетел на полном скаку всадник, направившийся к головному дозору. После чего последовал сигнал к движению.
Причина короткой заминки стала ясна, когда мы въехали в ущелье. Вдоль караванной тропы через каждый десяток метров располагался всадник. Вереница замерших аскеров тянулась, насколько видел глаз. На их пиках трепетали пестрые значки Зейнальского каганата.
– Как шах заинтересован в благополучном прибытии посольства, – Ли пристально разглядывала растянувшихся вдоль тропы воинов. – Даже позаботился об охране, чтобы оградить от вылазок аббасидов.
– Ты не совсем права, девочка, – раздался с облучка голос Мириам. – Ограждать нас сейчас, я думаю, не от кого.
Джинна пристально разглядывала открывшийся по правую руку распадок. В нем недавно располагался довольно большой кишлак, от которого сохранились лишь закопченные глинобитные стены мазанок. Владыка Зейнальского каганата в знак доброй воли и установления добрососедских отношений провел зачистку ущелий Калидага. Самозваное государство аббасидов приказало долго жить. Интересно, уцелел в этой заварухе сам шейх? По идее, если в его теле действительно находилась душа дяди Мухаммада, она ему должна была оказать хоть какое-то содействие. На крайний случай хотя бы предупредить о карательной экспедиции…
Зейнал
Вначале в этих местах появились жители страны Чин. Тогда здесь была прелестная, поросшая густым тальником и ивняком долина, в зеленых дебрях которой вольготно существовали стада диких свиней, оленей и прочей живности. Многочисленные ручьи, сбегавшие с окрестных, разрушенных временем гор, давали начало полноводной реке, в свою очередь, питавшей буйство растительности.
С приходом человека пейзаж изменился до неузнаваемости. Здешние горы были богаты золотом, и за столетия ручьи нанесли в реку немало этого драгоценного металла. Узкоглазые жители Востока принялись за разработку россыпей, и очень скоро некогда зеленая долина превратилась в беспорядочное нагромождение отвалов пустой породы и песка, что трудолюбиво просеивали люди. Постепенно слухи о богатствах этого места распространились далеко вокруг, и сюда начали стекаться искатели счастья и авантюристы со всех концов здешнего мира. Потом на это место обратили внимание сильные мира сего. Долина несколько раз переходила из рук в руки. В разное время она принадлежала и наместникам страны Чин, и Западному султанату, и северным народам… Эмиры Боркуля тоже пытались наложить лапу на здешние богатства.
Так продолжалось довольно долгое время, пока не появился в этих местах предок нынешнего шаха Зайхана.
Он прибыл во главе небольшого племени кочевников и довольно быстро подчинил своей воле строптивые и воинственные поселения золотоискателей. Когда окрестные правители спохватились, что такой заманчивый кусок уплывает на сторону, было уже поздно. Кочевник легко разгромил посланное для наведения порядка войско Западного султаната и, договорившись с северными племенами, в свою очередь напал на султанат. Султан очень скоро не выдержал стычек с неуловимыми кочевниками, неожиданно налетавшими на селения и купеческие обозы и так же быстро растворявшимися в необъятной степи.
Заключив мир с западными соседями, свежеиспеченный шах новообразованного Зейнальского каганата обратил пристальное внимание на Восток. Империя Чин в те времена переживала не лучшие времена, раздираемая на куски враждующими представителями двух династий, и шаху удалось без особых последствий отцапать приличный кус территории, находившейся под номинальным правлением Чин.
Затем настал черед юга. Северные племена, соблазненные большим вознаграждением, согласились участвовать в походе с войском кагана. Шах вышиб пограничные части эмира Боркуля с равнины и гнал их до гор Калидага. Дальше он не пошел, понимая, что древний и богатый эмират с легкостью перемелет его отборные тысячи. Зато в степь, лежащую за южными отрогами Калидага, хлынули полудикие, алчущие добычи северные племена. Эти орды принесли такую головную боль тогдашнему эмиру Боркуля, что он и думать забыл о спорных и богатых территориях севера. Тем более что у него образовалась своя большая заноза. На южных окраинах эмирата заявило о себе и начало быстро мужать государство свободных женщин – нынешняя Азарея.
Шах Зейнальского каганата в этой ситуации убил сразу двух зайцев: прихватил себе территорию вплоть до гор Калидага и избавился от беспокойных кочевников северных границ, ушедших в набеги на юг и растворившихся в бескрайнем степном мареве.
Другое дело, что со временем шахи Зейнала заимели на северных границах еще одного серьезного противника. На освободившиеся после ухода кочевых племен земли пришли новые народы, получившие презрительную кличку «северные варвары», что не мешало этим самым варварам регулярно громить направляемые на север тысячи Западного султаната или войска шахов Зейнальского каганата. Досталось и сунувшимся на контролируемые ими территории узкоглазым и желтолицым имперцам.
– Все-таки я не могу понять тебя, северянин. – Гайят отставил в сторону опустевшую пиалу и потянулся к кальяну.
Я в свою очередь опрокинул в себя порцию золотистого вина из страны Чин.
– А что тут понимать? Разве я вас не устраиваю в роли охранника?
– Не морочь мне голову, – поморщился купец. – Дураку понятно, что эта работа тебя интересует в последнюю очередь.
– Вы так думаете? – Мне было интересно услышать логические умозаключения моего работодателя.
– Не думаю – уверен, – произнес купец. – Грешным делом, когда мы прибыли в Зейнал, я решил, что больше тебя не увижу.