–Ну, чего звал-то? – не выдержала наконец Раиса.
–Я думаю, ты понимаешь, что последует за твоей сегодняшней выходкой? – медленно произнес Магомед. – Ты на часы посмотри.
–Мы с девчонками гуляли, а трубка села, – соврала Раиса.
–Может и так, – согласился он. – Но если ты думаешь, что я пошутил насчет домашнего ареста, то ты ошиблась. Завтра у тебя выходной? Прекрасно. Завтра ты сидишь дома.
–Все? – грубо спросила Раиса. – Я могу идти?
–Давай.
Она, облегченно вздохнув, вышла из зала. Домашний арест? Ничего страшного. Он не будет продолжаться всю жизнь. Зато хоть Мага ни о чем не догадался.
13.
Утром, едва Раиса проснулась, как услышала шум, доносившийся из кухни. Магомед и тетя Барият о чем-то спорили на повышенных тонах. Накинув халат, она поспешила «погреть уши», ведь наверняка речь шла о ее подруге, Мадине. Раиса спустилась на один пролет лестницы, ведущей к ней на мансарду, и притаилась за перилами, вслушиваясь в голоса.
–Даже и не думай! – возмущалась тетя Барият.
–Я все равно сделаю по-своему! – упрямо отвечал Магомед. – Ты мне не сможешь найти такую девушку, какую я хочу.
–Ну почему, Магуш? Я же мать, я знаю, что тебе нужно.
–Да же? Поэтому ты пыталась мне подсунуть эту свою тупоголовую племянницу?..
Раиса вспыхнула, еле сдержалась, чтобы не крикнуть что-нибудь оскорбительное в ответ. И это – благодарность за то, что она его познакомила с Мадиной?! Ясно было, что Магомед сообщил матери о своем намерении жениться. И мать, естественно, не была в восторге.
–Она очень хорошая, работящая девушка, – вступилась за Раису тетя Барият.
–Только шляется не пойми где по ночам.
–Молодежь, что тут поделать. Замуж выйдет – остепенится. Она хоть нормальная, я знаю ее родителей. А эта Мадина. Она разведенная! Один Аллах знает, чем она занималась после того, как ушла от мужа.
–Мам, ты тоже ушла от мужа. Думаешь, за твоей спиной не говорят тоже самое? Ты сама бесишься, когда слышишь об этом, и сама же так поступаешь. Где логика, мам?
–Я сказала «нет», Мага! – Для подтверждения своих слов тетя громыхнула посудой по столу. – Если ты такой мусульманин весь из себя, то должен знать, что рай находится под ногами матерей. Матери нельзя противоречить.
–Как себе выгоду искать, так вы все мусульмане становитесь! Ты хоть на намаз встань, потом будешь мне хадисы приводить.
Послышался шум отодвигаемого стула. Раиса едва успела взбежать по лестнице наверх, чтобы не быть замеченной. Через минуту хлопнула входная дверь. В окно Раиса увидела тетю, садившуюся в машину. Затарахтел мотор, тетя резко бибикнула. Магомед, прикусив губу, вышел из дома, открыл ей ворота. Взметнув облачко пыли, тетя подала назад, ловко выведя машину на улицу. Магомед закрыл ворота и пошел обратно в дом. Вид у него был раздосадованый.
«Так тебе и надо! – позлорадствовала Раиса. – Не все коту масленица. Знай, каково это – когда тебя контролируют в любви!»
До обеда Магомед был дома. Раиса сильно проголодалась, но не хотела спускаться и попадаться ему на глаза, чтобы не нарваться на очередную лекцию. В конце концов, когда резь в животе стала более чем ощутимой, она спустилась и, крадучись, пробралась на кухню. Увы, готовить себе завтрако-обед в полнейшей тишине оказалось невозможно. На первое же громыхание сковородки явился Магомед. Он определенно был не в духе. Раиса старалась не встречаться с ним взглядом, разогревая вчерашние котлеты с картошкой. Он молча сел за стол, значит, собирается ее поучать.
–Мне тоже разогрей, – раздался голос за ее спиной.
Она послушно подкинула еще пару котлет из контейнера.
–Почему ты так себя ведешь, Раиса?
Тон Магомеда не был угрожающим. Неужели хочет поговорить по-человечески, а не ругаться?
–Как «так»? – хмуро переспросила она.
–Я же просил не задерживаться после работы. А вчера ты пришла около двенадцати. Ты понимаешь, что мы с мамой беспокоимся. Телефон у тебя отключен. Знаешь, какое сейчас время, с тобой может произойти что угодно!
–Да ничего со мной не случится, – буркнула Раиса, помешивая картошку. – Я уже взрослая.
Забота Магомеда ее тронула. Но она помнила про домашний арест и не собиралась налаживать с ним отношения, пока он не снимет его.
–Понимаешь, если бы ты хоть вела себя как мусульманка, молилась бы и все такое – я бы был более спокоен. Но я боюсь, что ты наделаешь глупостей, потому что ничто тебя сейчас не держит, – продолжал он. – Мне тоже было восемнадцать, и я далеко не был праведником. Я знаю, что на уме у ребят в этом возрасте.