Приметы бросились в глаза Мохаммеду, когда он вылез из шлюпки и взошел по лестнице дворца. Вроде немеркнущее великолепие, но там трещинка, здесь щербинка, как на лице еще роскошной женщины бальзаковского возраста, медленно и неуклонно сползающей к закату.
Причины лежали на поверхности. Торговый путь вокруг мыса Доброй Надежды создал мощную конкуренцию старому маршруту в Европу через Суэцкий перешеек, о котором рассуждали Голдберг и Вильгельм III Оранский. Причем две лишних перегрузки с корабля на копыта и снова на корабль — полбеды. Морской флот, уже не столь могучий, как сто-двести лет назад, не мог защитить торговцев от османов. Венеция, как стареющая красотка, жила воспоминаниями о блестящем прошлом и, как могла, боролась с неизбежным грядущим.
Кроме перманентного врага в лице султана, адриатическое государство страдало и от другой итальянской республики — Генуэзской. Пригласив генуэзцев в совместный рейд по портам Туниса и Ливии, французы разорвали католическую солидарность аппенинских правителей, не приемлющих теократию Единого Бога. Генуя обменялась послами с Парижем и по просьбе французов оказала помощь Испании в подавлении мятежа на Сардинии. Пришло время контактов Франции и Венеции.
Действующий венецианский дож Доменико II Контарини формально считался демократически избранным главой республики. На самом деле демократии и народовластия при его избрании было не больше, чем при провозглашении Петра Петренко президентом Франции. Оба получили власть вследствие договоренности очень узкой группы людей. Только у Петренко она оставалась номинальной, и в любой момент Госсовет республики мог объявить нового адепта Единого Бога, достойного главного портфеля. Власть дожа была пожизненной и очень существенной.
Сто четвертый дож Венеции был очень стар. Ему исполнилось восемьдесят пять лет. Когда-то задорные усики поседели и обвисли, глаза слезились и плохо видели. Полагающийся по протоколу остроконечный головной убор сидел на нем, как ночной колпак. Все важнейшие встречи, переговоры и обсуждения старый правитель проводил только в присутствии Малого совета из венецианских аристократов, которым всецело доверял.
— Мы получили письмо его превосходительства президента Франции и рады обрести в вашем лице союзника в борьбе с османской угрозой. — Переводчик повторял речь советника по-французски, хотя комм Мохаммеда переводил гораздо быстрее.
— Великий визирь приказал казнить французских граждан. Это законный повод к войне, но мы считаем, что давление на Порту должно быть международным. Кроме того, ближайшая база западноевропейской коалиции на Корсике. У берегов Балкан мы рассчитываем на добычу. Я прошу вашего согласия на доставку трофеев в вашу страну и приглашаю венецианские компании к участию в рейде.
Советники переглянулись. Обычно именно купцы Венеции оказывались в положении ограбленных, участие на стороне нападающих — нечто необычное.
— Боевые качества наших кораблей проверены в многочисленных схватках с османами. Общая численность турецких судов, захваченных в плен либо уничтоженных в море и на стоянке, превысила четыре сотни. Откровенно говоря, потопленные мы бросили считать. Поэтому не рассчитываю на огневую и абордажную поддержку вашего флота. Нуждаюсь в призовых командах и услугах по реализации трофеев.
— Где вы планируете нападать? — проскрипел дож.
— Все побережье Балкан, Крит, Кипр, юг Анатолии. Зависит от судов поддержки. Добычи ожидаю больше, чем сможем увезти.
Заручившись поддержкой дожа и его Малого совета, Мохаммед встретился с главами торговых фирм. В порту оказалось всего три крупных торговых судна, годных к операции.
— Ничего страшного, — успокоил их адмирал. — Позаботьтесь о призовых командах, суда появятся. Прибыль пятьдесят на пятьдесят. Единственно, у меня эксклюзивное право на всех европейских рабов — они отрабатывают два года на железных дорогах и получают свободу. Обеспечьте «Энолу» углем — гонять на Сардинию далеко. Сейчас в трюмах двойной запас боеприпасов, угля мало. Еще пожелания? Нет, тогда отлично, готовимся к выходу.
Пароход в сопровождении трех парусников выдвинулся к турецким берегам. Вокруг подошвы итальянского сапога туда же шел «Миссури», ведя в кильватере три французских барка и одну парусно-паровую баркентину. Для Блистательной Порты начинался новый черный день.
55. ЗЕМЛЯ-2. 27.11.1670–09.12.1670. САНСЬЯ — БОМБЕЙ. ОЛЕГ
Говорят, китайская кухня — самая вкусная в мире. Почему я, как попаду сюда, вечно голодаю?