С мостика моторного судна не понять подвиг «Мааса». Вахтенному парохода достаточно приказать рулевому повернуть штурвал, двинуть ручку машинного телеграфа, и все. На паруснике даже такие маневры — проблема. Когда фрегат убегал по ветру, все прямые паруса стояли перпендикулярно осевой линии корпуса, максимально используя воздушное давление. Стоило заложить правый поворот, и паруса начали неминуемо терять ветер. Если ничего не предпринять, их полотнища заполощут, обдуваемые сбоку, и «Маас» потеряет ход, превратившись в легкую неподвижную мишень. Поэтому на палубе послышались боцманские свистки, командно-матерные морские словечки, и сотня пар рук рванула жилы, поворачивая реи с парусами под ветер. Но часть скорости теряется неизбежно, а с ней и спасительная дистанция от безжалостного пирата.
Левый поворот. Громко хлопнула бизань — большой парус на третьей мачте, а гик пронесся над головами стоящих на юте. Мокрые от пота матросы разворачивали паруса в противоположную сторону, отчаянно борясь за скорость и каждый дюйм расстояния от погони. Голландец мог просто отвалить вправо, бандитам проще вцепиться в торговца, нежели более проворный и вооруженный легкий боевой корабль. Но капитан решил обстрелять преследователя, находясь у него перед самым носом.
Флибустьер оказался в двойственном положении. Его корабль мощнее, и если фрегаты затеют циркуляцию борт в борт, от голландца в момент останутся щепки. Но тот не принимал открытый бой. Оставался выбор — преследовать наглеца или плюнуть на него и наброситься на беззащитные ост-индские корабли, флейты и барки, пока пароход связан боем к северу. Фрегат принял влево, подставляя «Маас» под огонь правого борта и одновременно смещаясь ближе к задней линии транспортов. Но стрелять в подветренную сторону всегда хуже. Хотя орудия имеют вертикальную наводку, поворачиваясь в станке на цапфах, огонь с борта, на который кренится парусник, неудобен. Открытые порты нижней орудийной палубы оказываются слишком близко к воде, угол возвышения получается недостаточным.
Пока тяжелый фрегат медленно выворачивал влево, голландец успел несколько увеличить расстояние, и пиратский залп обернулся недолетом. Лишь одно ядро испортило интерьер капитанской каюты. Пользуясь тем, что пушки разряжены, а пират вынужден дать право руля, капитан «Мааса» решился еще на один вираж, и шестнадцать орудий борта обрушили третий залп менее чем с двух кабельтовых. Теперь повреждения были серьезнее. Из многострадальной носовой части полетели доски, самое хитрое и везучее ядро угодило в мидель около ватерлинии. Корпус начал принимать воду, фрегат вышел из боя, так как усилия команды переключились на его выживаемость. «Маас», словно в насмешку, пукнул двумя кормовыми ретирадными пушечками и двинулся к своему месту в шеренге.
В это время де Брюэль, уничтожив или повредив головные корабли атакующих, направил «Новака» вслед конвою, постреливая в пиратов кормовым орудием. Так как их превосходство в скорости над эскадрой при движении по ветру выражалось всего в одном или двух узлах в час, по неумолимым законам геометрии обе группы преследователей продолжали сближаться. Француз в очередной раз изумился упорству, достойному лучшего применения. Пять наиболее боеспособных и вооруженных кораблей серьезно повреждены, один из них затонул после взрыва крюйт-камеры, судьба остальных также незавидна. Но морские бандиты продолжают лезть вперед, надеясь догнать и завалить числом экипаж хотя бы одного-двух торговцев. Нет, при таких потерях балет и керамика — более доходные виды бизнеса.
Убедившись, что обе группы сошлись почти на километр, и переход от одной до другой зоны обстрела займет считаные минуты, де Брюэль дал команду на правый поворот и открытие беглого огня, периодически корректируя углы наводки. У оставшихся на плаву не могло быть орудий, способных нанести вред стальному корпусу, и капитан следил лишь за тем, чтобы не допустить сближения до касания бортов. Через шесть минут яростного огня трех орудий и двух крупнокалиберных пулеметов остатки разбойного воинства начали выходить из боя, «Новак» кинулся на правый фланг, где легкие пиратские суденышки опасно приблизились к отважному «Маасу». Нидерландский капитан не стал ждать поддержки парохода, снова уклонился вправо и осыпал ядрами самых ретивых. Подоспел «Новак» и исполнил любимый танец «Лиса в курятнике». Не желавшие превратиться в кур, оставшиеся на плаву бандиты отвернули назад. Но это их не спасло. Де Брюэль приказал преследовать. Ветер продолжал дуть от берега, и пароход, безразличный к его направлению, описал зловещую синусоиду чуть ли не до самой линии прибоя. Он догонял и добивал всех, до кого мог дотянуться.