— Именно?
— Военную помощь в усмирении бунтовщиков и снятие пиратской блокады с Касабланки, ее развитие как океанского транзитного порта.
— Каким же это образом? — В голосе султана проскользнуло недоверие.
— На шести парусных судах у нас целая армия. С огневой мощью двух паровых кораблей мы до следующего вечера возьмем Ар-Рибат и Сале, Касабланка вздохнет спокойно. Часть десанта останется в виде гарнизона, часть может присоединиться к карательному походу по непокорным регионам. Один полк ваших сил вооружим винтовками M1, этот полк станет сильнее, чем все ваши войска.
— Что взамен попросит столь щедрый союзник?
— Ваша прозорливость увеличивает и без того огромное уважение, которое к вам испытывает руководство Франции, — подсластил пилюлю Мохаммед. — Наше пожелание всего одно. Мы заключаем прочный трехсторонний союз. Полагаю, наш дорогой новый союзник не будет беспокоить португальский гарнизон Рибата и Сале. Мы так или иначе уничтожим пиратов и захватим эти порты, но хочется заранее договориться о добрососедстве, не правда ли? Касабланке понадобятся паровые буксиры, вашим купцам потребуются парусно-паровые суда, пригодные для длительного и безопасного плавания, эти вещи мы строим только для союзников.
— А ваши доспехи, в которых можно перелететь с корабля на берег подобно птице? На Востоке есть предание о ковре-самолете, но я считал его только сказкой. До сегодняшнего дня.
— Многоуважаемый султан, владение секретами этих доспехов не зависит от глубины нашего сотрудничества. Даже португальский король, наш преданный и верный друг, их не имеет. — При этих словах миссионера Педру II кивнул и попытался улыбнуться. — Великое знание дано пророком Единого Бога святым Клинтоном только для самых преданных последователей.
— Вы же мусульманин! Вы перешли к неверным?
— Абсолютно исключено! Я чту Аллаха и возношу ему молитвы. Религия Единого Бога подразумевает, что все, кто молятся Яхве, Христу и мелким языческим божкам, так или иначе обращаются к Единому Богу, потому что другого просто нет. Мы с вами знаем, единственный Бог — это Аллах. Святой Клинтон — новый пророк Бога, через него мы получили силу и артефакты, которые неизмеримо выше людских. Злобные католики препятствовали Клинтону, уничтожали его адептов, в конце концов, убили его самого. На глазах десятков тысяч людей святой вознесен в рай. Признав нового пророка, католики смирились. Многие из них, продолжая почитать Иисуса, посещают храмы Единого. Между исламом и культом Единого нет ни малейшего противоречия. Наоборот, наша способность к полету и чудо-оружие суть новые проявления величия Аллаха. Прошу вашего разрешения как нового союзника основать в Касабланке и Марракеше храмы во славу единственного Бога.
Поразмыслив, султан подписал трехсторонний договор с Португалией и Францией «О дружбе и границе». Он считал, что ничем не рискует, и ошибся. Монарх полагал, что десант сломает зубы о Раббат и Сале, но истребит часть местных головорезов, открыв дорогу султанской гвардии.
Думая, что религия Единого, «чуть-чуть» отличавшаяся от классического суннитского ислама, безопаснее христианства, Мулай Рашид также оказался неправ. Легкий ревизионизм опаснее, он легко сманивает приверженцев старой веры. Открыв в мусульманской стране христианский, иудейский или буддистский храм, привлечь туда паству из местных стократ труднее.
Наконец, он не знал и не мог знать, что именно так — «Договор о дружбе и границе» — называлось печально знаменитое в истории Земли-1 соглашение между СССР и нацистской Германией. Подписанное 28 сентября 1939 года, оно известно тем, что ни одна из сторон не собиралась его соблюдать, выбирая момент, чтобы воткнуть нож в спину новому «другу».
А пока восемь паровых и парусных кораблей снялись с якоря и двинулись к устью реки Бу-Регрег, возле которого расположились оба пиратских города. Жители Раббата и Сале спокойно легли спать, не зная, что для многих из них наступила последняя ночь в этой жизни. Зато для многих тысяч европейских невольников началась последняя ночь в рабских цепях.
50. ЗЕМЛЯ-2. 05.11.1670–12.11.1670. ПАРИЖ — ТИБЕТ
— Требую взять меня на борт или дождаться ответа «сверху» на мою жалобу! — Пинь Ляо, потеряв свое показное азиатское спокойствие, судорожно сжимал кулачки.