Захват Монголии, а под этим названием подразумевались районы Внутренней Монголии Китая и территория Монгольской Народной Республики, также сулил будущему агрессору заманчивые перспективы. Оккупация Внутренней Монголии позволяла выйти к Великой Китайской стене, крупнейшим городам и густонаселённым районам Китая. И именно с этого плацдарма в 1937 г. началась необъявленная война Японии против Китая, продолжавшаяся до разгрома Японии в августе 1945 г. Овладение же, в случае успеха, территорией МНР выводила Японию в район Байкала. Это открывало перед ней возможность перерезать Транссибирскую магистраль в самом уязвимом месте — районе байкальских туннелей и в случае выхода японских войск к Иркутску отторгнуть Дальний Восток от Советского Союза.
Японский премьер-министр при составлении меморандума не страдал отсутствием воображения. Планы его были грандиозными — огромная азиатская континентальная империя, а затем и мировое господство. «…Для того чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того, чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай», — утверждал он в меморандуме. Отставному генералу казалось, что захвата Китая будет достаточно, чтобы обеспечить господство на всём азиатском материке: «Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малые страны, Индия, а также страны Южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир тогда поймёт, что Восточная Азия наша, и не осмелится оспаривать наши права». Сказано цинично, откровенно и в полном соответствии с желаниями истинных хозяев островной империи, выразителем взглядов которых и был Танака.
Были расписаны все этапы агрессии, определена последовательность стран и континентов. Вот выдержка из этого документа: «Овладев всеми ресурсами Китая, мы перейдём к завоеванию Индии, стран Южных морей, а затем к завоеванию Малой Азии, Центральной Азии и, наконец, Европы». Барон мыслил с солдатской прямолинейностью, когда в одном из разделов меморандума писал: «Под предлогом того, что Красная Россия готовится к продвижению на юг, мы прежде всего должны усилить наше продвижение в район Северной Маньчжурии и захватить таким путём богатейшие ресурсы этого района страны».
Хотя в те годы с севера Стране восходящего солнца никто не угрожал, война с Советским Союзом представлялась неизбежной: «Продвижение нашей страны в ближайшем будущем в район Северной Маньчжурии приведёт к неминуемому конфликту с Красной Россией. В этом случае нам вновь придётся сыграть ту же роль, которую мы играли в русско-японской войне… В программу нашего национального развития входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить мечи с Россией…» (1).
Под меморандумом стояла дата — 7 июля 1927 года. 25 июля он был представлен императору Хирохито. Ознакомившись с планом завоевания мирового господства, император одобрил документ. Генеральный штаб в Токио и штаб Квантунской армии в Порт-Артуре, получив меморандум, взяли его положения за основу при разработке планов будущей войны.
Автор меморандума, будучи премьер-министром и одновременно министром иностранных дел, должен был тщательно скрывать свои мысли и планы при общении с иностранными дипломатами, аккредитированными в столице империи. И особенно при встречах с советскими дипломатами. Нужно было играть в миролюбие и выдавать чёрное за белое. Одна из таких встреч состоялась 8 марта 1928 г. через семь месяцев после вручения меморандума императору. Наши газеты тех лет не сообщали о содержании беседы полпреда СССР в Японии Трояновского с Гиити Танака. Запись беседы была отправлена полпредом в Москву и только в 1966 г., когда МИД СССР выпустил очередной том документов внешней политики, этот документ стал достоянием гласности.