Об этом он подумал сразу же, как только узнал об одной странности. Хотя из метро в «Лагерь дождевого червя» можно будет попадать через систему ходов, известных лишь узкому кругу посвященных, тем не менее, в подземном депо, располагавшемся по ту сторону Одера, инженерная бригада железнодорожников уже собирает первый электровоз, который должен открыть движение в метрополитене Франконии. А на схеме железнодорожного сообщения фон Риттер видел ветку, уводившую куда-то к району, расположенному чуть южнее Берлина. Но куда именно?
«Не могла же кому-то прийти в голову еще одна безумная идея: соединить подземелья «СС-Франконии» с еще не созданным подземным лагерем «Альпийской крепости»! — не поверил собственным догадкам фон Риттер. — Для такой стройки понадобится полстолетия, которых ни у фюрера, ни у самого Третьего рейха уже нет!»
С этой мыслью барон и успокоился бы, если бы… Вот именно. Благословляя фон Риттера на должность коменданта «Регенвурмлагеря», Гиммлер неожиданно намекнул, что открывать его «подземку» вызвался сам фюрер и что прибыть в штаб «СС-Франконии» он возжелал по… тоннелю, начинающемуся неподалеку от Берлина[16].
— Если фюрер так решил, — ответил тогда барон, — то он прибудет по этой подземке, даже если к тому времени там еще не будет ни электровоза, ни рельс, на самого тоннеля. Ибо такова воля Германии.
Поначалу Гиммлер не воспринял возвышенности его веры во всемогущество фюрера и посмотрел на фон Риттера взглядом босса, успевшего разочароваться в только что назначенном подчиненном, но затем неожиданно изрек:
— Наконец-то я слышу ответ, достойный коменданта «СС-Франконии»!
— Подобные ответы вы будете слышать всегда, — заверил его барон.
— Жаль, что ничего подобного добиться от вашего предшественника Германа Овербека мне не удавалось.
Словом, все, вроде бы, складывалось хорошо в секретном проекте «Регенвурмлагеря», если бы не катастрофическое приближение всегерманского краха, инквизиторская тень которого все беспросветнее нависала над тем, что в этих подземельях задумывалось и осуществлялось.
— Вам никогда не хотелось вырваться отсюда, как из ада, Вольраб? — спросил барон, обращаясь к сидевшему позади него адъютанту.
— У меня это уже прошло, господин бригаденфюрер.
— Неужели прошло?! — искренне удивился комендант. — Почему же у меня не проходит?
— Потому что вы все еще продолжаете спускаться в «СС-Франконию» с тем же ощущением, с которым в свое время спустились сюда впервые.
— И с каким же чувством я спустился сюда впервые, прорицатель вы наш? — въедливо поинтересовался комендант.
— С тем же, с каким спускались бы в ад. А «Регенвурмлагерь» этого не любит. И не прощает.
— Не любит и не прощает? «Регенвурмлагерь»? Не раз замечал, что вы говорите о нем, как о чем-то воодушевленном.
— Он и есть воодушевленный, господин бригаденфюрер. Здесь уже давно появляются привидения, возникают какие-то странные существа и вообще происходит черт знает что. Если позволите, подробнее об этом мы поговорим чуть позже.
— Обязательно поговорим, — взбодрился фон Риттер. — Но даже после всего сказанного… Как еще можно воспринимать это подземелье, — благодушно проворчал комендант, — если не как преддверие ада?
— Как надежное пристанище рыцарей Франконии, рыцарей-франконьеров, решивших оставаться верными Третьему рейху даже после его падения.
— … «Пристанище рыцарей-франконьеров»? — вслух повторил бригаденфюрер, вдумываясь в смысл этих слов. — Неплохо сказано. Никогда не слышал такого определения.
— Потому что оно только что появилось. Считаю, что именно так, «рыцарями-франконьерами», и следует называть всех обитателей этой подземной базы.
— Представляя в качестве адъютанта, мой предшественник назвал вас «идеологом «СС-Франконии».
— Он назвал меня именно так?! — приятно удивился Вольраб.
— Считаете, что не соответствует действительности?
— Никогда бы не мог поверить, что штандартенфюрер Овербек способен кому-либо льстить!
— Это не ответ, адъютант, — сурово предупредил его фон Риттер.
— Понятно, что я был среди тех, кто задолго до войны готовил для фюрера и рейхсканцелярии военно-экономическое и научное обоснование завершения строительства этого лагеря, замороженного еще в конце двадцатых.
— Уже кое-какие подробности.
— Можно утверждать, что я оказался самым яростным и убежденным сторонником сотворения «СС-Франконии», таким же, как гросс-адмирал Редер — сторонником возрождения германского военно-морского флота, а Геринг — возрождения люфтваффе.
— Вот теперь многое проясняется. Как я и предполагал, мы не в равных условиях, потому что всякий раз вы возвращаетесь сюда, как в свое детище. Я верно понимаю ситуацию, творец германского ада?
— Очевидно, историки рейха так и нарекут меня, — беззаботно признал Вольраб.
— А еще мой предшественник намекал, что вы могли стать комендантом «Регенвурмлагеря». Уже даже готовился приказ на присвоение вам чина штандартенфюрера.
Фон Риттер оглянулся и увидел, что губы Вольраба поджаты как нельзя плотно, а желваки поигрывают так, словно он вот-вот мог выхватить пистолет.
— Сотворяя свой июльский заговор, — хрипловато проговорил он, выдержав мыслимую в этой ситуации паузу, — генералы даже не догадывались, что они сотворяют этот заговор и против меня, поскольку с некоторыми из них судьба сводила меня очень близко. Как не догадывались и о том, что месть фюрера была и моей личной местью.
— Вас судили?!
— Нет, суду не предавали, но разжаловали до гауптштурмфюрера и спрятали подальше от гнева фюрера, то есть в это подземелье.
Вспоминая о чем-то своем, тоже связанном с «заговором генералов», барон задумчиво кивал.
— Но я не заметил, чтобы такое наказание сильно удручало вас, — наконец произнес он.
— Порой удручало, но тогда я вспоминал о тех, кто уже подвешен был на крючьях тюрьмы Плетцензее и кто еще только ждет своей страшной участь. Знаете, — мрачно осклабился он, — такие воспоминания очень быстро взбадривают и основательно отрезвляют.
— Еще бы!..
— И вообще, замечу, что, попадая на поверхность, я вдруг начинаю чувствовать себя неуютно. Мы обречены жить во чреве земли, потому что истинный рейх может быть создан только здесь, в недрах планеты, а не там, на продуваемой политическими ветрами поверхности.
А ведь действительно, мало кто из непосвященных догадывался, что Удо Вольраб является не только адъютантом, но и главным идеологом «Регенвурмлагеря». Только это обстоятельство сдерживало порой коменданта, когда он вдруг чувствовал, что гауптштурмфюрер начинает говорить с ним, как с только что загнанным в подземную «СС-Франконию» новобранцем.
— Из земли взошли и в землю вернулись, — задумчиво подтвердил теперь фон Риттер, и смуглое азиатское лицо его приобрело ту естественную твердость тибетской маски, с которой когда-то и было скопировано Всевышним.
— Истинно так.
— Однако возникает вопрос: чем вы как идеолог «СС-Франконии» мотивировали ее появление, да к тому же здесь, на правом берегу Одера?
— Позволю себе напомнить, что здесь, на правобережье Одера, «Лагерь дождевого червя» начали возводить еще в двадцатые годы, и никакого отношения к его созданию я не имел.
— А кто… имел? — поспешно поинтересовался комендант.
— Этого я не знаю.
— Нет, в самом деле, кто и зачем начинал строительство такого важного объекта в двадцатые годы?[17]
— Проектировать такой мощный подземный объект могли только люди, которые готовились к ведению тотальной газовой войны. Но уже тогда «Регенвурмлагерь» был строго засекреченным объектом. Теперь вы комендант и имеете право поинтересоваться архивными данными этого объекта.
— Пытался интересоваться, — резко парировал фон Риттер. — Причем очень настойчиво и у очень высокопоставленных людей. Но мне посоветовали не интересоваться тем, что меня в принципе интересовать не должно.
— Оказывается, иногда и там, в верхах, способны дать дельный совет, — не отказал себе в удовольствии съязвить главный идеолог «Регенвурмлагеря» Удо Вольраб. — Жаль, что в свое время к точно такому же совету я почему-то не прислушался.
16
По одной из версий, которые бытуют сейчас, фюрер якобы действительно посещал подземный лагерь СС в описываемое время по подземной железной дороге. Но был ли это сам фюрер, или же под конец войны подземелье посещал его двойник? — Прим. автора.
17
В то время территория, на которой начиналось строительство «Регенвурмлагеря», находилась в составе Германии и входила в историческую область Восточная Пруссия.