Так закончилась драма с МИГом, потрясшая и Японию и СССР.
А позднее произошел вообще мерзкий, не укладывающийся в сознании нормального человека случай. Красивая японская девушка, испытывая чувства уважения и любви к великому соседу Японии — Советскому Союзу, решила посетить нашу страну с целью изучения русского языка. Полная самых радужных планов и намерений, она купила билет на наш теплоход и отправилась в Советский Союз. На корабле она встретила русского человека — члена команды теплохода и сразу же, не откладывая свои планы на потом, попыталась говорить с ним на русском языке. Этот изверг, другого слова я не могу подобрать, человеком его не назовешь, завлек ее в свою каюту и попытался изнасиловать. Она, видимо, сопротивлялась, и он
убил ее, а труп выбросил через иллюминатор в море. Японское море прибило ее тело к родным берегам. Девушку опознали, выяснили, когда она на советском теплоходе отправилась в Россию. Началось следствие, нашли убийцу. Но оказалось, что подонок был не совсем психически нормальным. А как же ему доверили плавать на кораблях и ходить за границу, в Японию? Эти естественные вопросы возникли и у японцев. Умных и понятных ответов не было. Все это, конечно, не способствовало добрым отношениям с соседней страной.
Как-то к нам в группу из Центра прибыл новый, молодой разведчик-японист. Наши товарищи окружили его вниманием, помогали освоиться на новом месте, изучать город, вводили в курс, как заводить связи. Время шло, но заметной активности этот разведчик не проявлял, хотя хорошо владел японским языком. Нас было мало, каждый штык был на счету и должен был действовать. Я пригласил парня на беседу, объяснил ему, что пора включаться в активную работу, тем более что у него есть все данные для этого: он хорошо подготовлен, образован, только нужна воля. Он вроде бы все понимал, но сдвигов у него в работе так и не было.
Это был типичный представитель «японской касты», решивший, что в первую командировку нужно только присматриваться к стране, совершенствовать знание языка. А вот потом, через несколько лет, вероятно, он сможет работать активно. Этот работник к тому же оказался большим «теоретиком» агентурно-разведывательной деятельности. В кругу своих коллег он философствовал, поучал других: надо работать с агентом так, чтобы тот и не догадывался, что имеет дело с разведчиком, с сотрудником КГБ. Это, видимо, были ростки «нового мышления» в разведке. Я провел с этим разведчиком более серьезную проработку. Он заверил меня, что возьмется за дело более настойчиво, уже наметил несколько человек для активного изучения.
Позднее, когда меня уже не было в Японии и туда прибыл руководящий сотрудник Центра с целью выяснить, что же творится в резидентуре, этот наш «теоретик» развил бурную деятельность в обхаживании гостя и был назначен исполняющим обязанности руководителя группы. Жизнь непредсказуема, даже для разведчиков: неожиданностей много.
Так, однажды меня вызвал к себе посол Полянский. Он сообщил, что в Токио находится Жак Ширак, в те времена тот был мэром Парижа. Француз просил встретиться с нашим послом во французском посольстве. Полянский предложил мне сопровождать его на эту встречу. Я понял, что он не знает, о чем хочет говорить с ним Жак Ширак, и на всякий случай, чтобы сохранить конфиденциальность этой беседы, приглашает с собой вместо переводчика меня — сотрудника КГБ. Я принял предложение посла.
Мы прибыли в посольство Франции в Японии. Нас тепло встретили, угостили, беседа носила светский характер. Ширак, помня, что Полянский был самым молодым членом Политбюро ЦК КПСС, видимо, рассчитывал на сохранившиеся его связи в правительственных кругах Советского Союза. Он попросил оказать помощь в решении вопроса о пролете французских самолетов над советской территорией при перелете из Парижа в Токио. Эта просьба удивила Полянского, но он, не подав вида, пообещал Шираку выяснить этот вопрос.
Резонно спросить, а как живут жены, дети разведчиков в зарубежной «командировке»? Вот одна история.
Наши дипломаты и другие советские граждане на лето приглашали своих детей в Японию. Таким образом они пытались как бы влиять на своих чад, участвовать в их воспитании, ну и, естественно, дать им возможность хорошо отдохнуть и набраться сил перед следующим учебным годом. И мы один раз вытянули нашего сына на каникулы в Токио. Помню, он не соглашался, даже пытался уклониться от поездки, но, побывав в Японии, остался очень доволен. Мы устроили его на один месяц в японскую школу каратэ, повозили по стране, угостили различными японскими кушаниями. И нам было приятно пообщаться с сыном.