Девушки не решились на подобную вольность (может быть, не было желания), а мы с Лёшей с огромным удовольствием залегли на достархан, чтобы попить чаю как настоящие аборигены. Через полчаса решили, что выглядим на достархане также свободно и естественно, как местные жители. Но Тани не преминули немного ехидно заметить нам, что смотрелись мы скованно и смешно, хотя полулежали в тех же позах, что и местные таджики. Чего-то нам всё-таки не хватало, да и, наверное, никогда не хватит для того, чтобы, выглядеть на достархане, как восточные жители.
Невысокий, весь какой-то округлый лицом и телом, седой улыбчивый, шустрый чайханщик в не очень свежем белом халате без колпака, тут же подбежал к нам, предложив чай. Мы заказали – зелёный, хотя ни до этого, ни после – я его не пил, за исключением нескольких единичных случаев в Одессе, когда попал там, в подобную, невыносимую жару. Обычно мы брали два, средних размеров, чайника. При первом появлении чайханщик спросил: «Уважаемые! Не студентами ли вы будете? Прямо из Москвы к нам?». Получив утвердительный ответ, он загадочно улыбнулся: «У меня для вас есть сюрприз!», – и удалился. Буквально через две – три минуты принёс нам два чайника зелёного чая и две горсти конфет. В одной – у него были обычные разноцветные и белые подушечки из муки, сахара и ванили, а вот в другой….! Широко радушно улыбаясь и подмигивая, чайханщик торжественно провозгласил: «Я принёс специально ваших конфет!». Этим редким деликатесом оказалась затвердевшая до прочности камня карамель в бумажных фантиках, на которых было написано – «студенческая».
Разгрызть эти конфеты было невозможно, удалось только слегка поцарапать и впоследствии мы либо размачивали их в пиале с чаем, либо незаметно, чтобы не обидеть чайханщика, рассовывали по карманам и уносили домой, где складывали «про запас». Но чайханщик так старался, на его лице была такая счастливая и радушная улыбка, что устоять было невозможно. Мы слёзно поблагодарили его, утверждая, что всю жизнь, по крайней мере, с первого курса, став студентами, мечтали погрызть эту подлинно студенческую карамель, и наконец-то, благодаря нашему дорогому чайханщику, эта мечта сбылась! Чайханщик расплылся в ещё более широкой улыбке. Он был рад, что угодил русским студентам, и, с чувством выполненного долга, удалился. Как точно сказал ещё в прошлом веке великий русский поэт Есенин в своих «персидских мотивах»: «Сам чайханщик с круглыми плечами, чтоб славилась пред русским чайхана, угощал меня горячим чаем, вместо русской водки и вина». Ничего с тех пор не изменилось!
Проживая постоянно в посёлке Разведчиков, мы каждый день обедали в шашлычной, а потом обязательно залегали на достархан. Старались научиться расслабляться и вести себя на этом деревянном помосте так же естественно, как и остальные посетители. Не знаю, как это выглядело со стороны, но мы с Лёшей со временем стали чувствовать себя в чайхане комфортно. Аборигены перестали коситься в нашу сторону, может быть, просто привыкли к нашему ежедневному появлению. Там под ровный гул громадных трёхлопастных вентиляторов на потолке, выпивали два – три чайника зелёного чая, с мучными подушечками и карамелью «студенческой», пока она, к нашей великой радости не закончилась в закромах у дорогого чайханщика!
3. Гюрзёнок
Как-то августовским вечером, выйдя к арыку, я заметил у соседнего дома человека с неестественно разноцветным: жёлтым, синим, красным и их переходами лицом и перевязанной рукой, который медленно с трудом, придерживаясь руками за забор, вышел из калитки и тут же тяжело плюхнулся на скамейку. Он весь вечер просидел у журчащего арыка, после чего так же неуверенно передвигаясь, вернулся в дом. В последующие дни каждый вечер видел его на скамейке у арыка, куда наш сосед выбирался после захода солнца подышать свежим воздухом. Он вызвал у меня интерес и однажды я спросил у начальника местной партии – Валеры: «Чем болен этот человек? Вроде – молодой парень, а уже, сколько дней еле ходит и, похоже, не думает в скором времени выздоравливать. Избили его что ли? Или попал в аварию? А может быть у него какая-нибудь местная лихорадка?». Валера рассмеялся: «Ну, можно сказать, что избили!», – и рассказал такую историю.
Нашим соседом был русский парень лет двадцати пяти. Был он человеком задиристым, особенно после употребления спиртных напитков. Да и без них никогда не упускал возможности ввязаться в ссору. Однажды пошёл погулять в сторону предгорий. А надо сказать, что в Средней Азии во все времена обитало очень много ядовитых змей: и по количеству видов, и по общей численности. Нам, сотрудникам партии, показывали цветные картинки этих «гадов ползучих», чтобы мы могли определить: какая из гадюк нас ужалила. Дело в том, что во время нашего пребывания там, в СССР уже существовали специально изготовленные сыворотки против укусов наиболее ядовитых и распространённых в здешних местах змей. Они выпускались под названиями: «антикобра», «антигюрза», «антиэфа» – применявшиеся соответственно после укуса кобры гюрзы и эфы.