– Да нет, – добродушно сказал Зимин. – Вы просто слабо представляете себе уровень благосостояния сотрудников – замечу, средних сотрудников – крупных корпораций. Так что не такие и космические цифры мы вам называем. Вы просто не балованный.
– Ну, на фоне газетных гонораров, конечно, они производят определенное впечатление, – отметил Валяев.
– Но поверьте, если вы будете вести себя благоразумно и честно сотрудничать с корпорацией – то это лишь стартовые цифры.
– Страшно подумать, что за премия… – пробормотал я.
– Премия? – улыбнулся Зимин. – Премия у нас обычно не деньги, а что-нибудь приятное и вполне материальное. В вашем случае… Ну, не знаю… Может, эта газета? – Он посмотрел на Валяева.
– Почему нет? Славная задумка, – сообщил тот.
Я был близок к обмороку. Это чем-то напоминало кучу виденных мной фильмов и прочитанных книг о том, как сатана искушает человека. Хотя это полная бредятина, такого не бывает. Да и на фиг мне эта газета сдалась? Вот кабы ее моему приятелю Юрцу – тот да, тот давно мечтает о медиаимперии.
– Ну, Киф. Как насчет этой газеты? Или есть другие пожелания? – в высшей степени благожелательно поинтересовался Зимин.
– Кхм, – прочистил я горло. – А можно я подумаю? Такие вопросы с кондачка не решают.
– Разумно, – согласился Валяев. – Сразу видно прагматичного и серьезного человека.
– Ну, так мы договорились обо всем? – пытливо посмотрел на меня Зимин.
– Сделка? – прищурился Валяев.
– Сделка! – ответил я. – Вы сами сказали – я человек прагматичный.
– Вот и славно, мы в вас не ошиблись, – громко хлопнул в ладоши Зимин. – На днях подъедет наш человек – ну я о нем упоминал, – подпишете кое-какие бумаги. Рабочий процесс с вашими людьми наладите сами, хотя не очень беспокойтесь по этому поводу – ребята вам достаются шустрые, бойкие – сами все наладят. Одного сделайте замом – у вас есть более важная задача, чем перелопачивать кучу шлака. К примеру, во вторник устраивайте планерку, отбор материала – и в печать. И чтобы каждый четверг выпуск «Вестника Файролла» был в киосках, в Сети и у нас на столах. Еще раз призываю – сами на мелочи не разменивайтесь, ваша основная цель – игра.
А Валяев добавил:
– По-моему, я уже говорил, но повторюсь: если сотрудники будут не по душе – гоните их в шею и сразу звоните нам. Новых пришлем. К нам на работу толпа стоит наниматься – только свистни. Не тратьте время и нервы. Особенно время.
Зимин подошел к двери, открыл ее.
– Покровский, зайдите.
В кабинет вошел Мамонт. Прикольно, а я и забыл, что у него фамилия Покровский. Мамонт и Мамонт.
– Да? – Он преданно посмотрел на Зимина.
– Ну что, дали соответствующие указания? – спросил Зимин.
– Да, завтра все будет, – угодливо (не подозревал у Мамонта таких талантов) сказал тот.
– Отлично. Мой референт сбросит вам данные на четырех ваших новых сотрудников. Пропуска там, трудовые – все как надо. Пусть ребятам стаж капает, – глянул он на меня.
Я кивнул – да, мол. Пусть капает. Хорошее дело, богоугодное.
– И еще, – негромко, но как-то очень отчетливо, так, что каждое слово было слышно, сказал Зимин. – Помните, Покровский: Никифоров с настоящего момента неприкасаем. Если хоть слово, хоть взгляд – вы понимаете меня? Теперь он под нашей защитой.
– Чего ж не понять? – пробормотал Мамонт. – Все понятно.
– Ну и славно, – широко улыбнулся Валяев. – Мы тогда поехали.
Они потрясли нам руки и пошли к выходу.
– Да, Киф, – обернулся в дверном проеме Зимин, – а как ник того игрока, ну что с короной лендлорда колупался, добыть ее не мог?
«Прости, Странник. Но ситуация не в твою пользу».
– Странник, – твердо сказал я.
Мои хозяева переглянулись, кивнули друг другу и вышли.
– Ф-ф-фу… – Мамонт рухнул в кресло, достал здоровенный клетчатый платок и вытер лицо, лоснящееся от пота. – Бог миловал, ушли.
– Ага, – сказал я.
– Ага, – буркнул Мамонт. – Значит, взяли они тебя на службу?
– Взяли. Денежку обещали большую. Не напарят, интересно?
– Эти не напарят. Вот только чем рассчитываться с ними будешь? – грустно и тихо сказал Мамонт.
– Честной и беспорочной службой, – ответил я.
– Хорошо, коли так. Ладно, иди. Ватикан ты чертов.
Мамонт сидел грустный и обмякший, и мне стало жаль этого когда-то сильного человека, которого смяли за десять минут, как бумажную фигурку.
– Семен Ильич, скажите, вы же знали, что на меня орать не будете, какое вы удовольствие хотели получить?
Мамонт хмыкнул.
– Но ты-то этого не знал. Психовал?