Я выскочила из кровати и мигом оделась. Я не понимала, куда так спешу. Выбежала из каюты и помчалась по коридору. Потом остановилась, не зная, куда идти дальше. Я стояла, как охотничья собака, пытающаяся понять, куда направиться за добычей.
Вдруг я поняла. Побежала к каюте, где спал человек-медведь, и тихонько приоткрыла дверь. В мутном свете от иллюминатора я разглядела двух спящих моряков. Но кровать белого медведя была пуста.
Я почему-то ожидала этого. Но все равно на меня накатило отчаяние. Он ничего мне не сказал – даже «до свидания».
Затем я увидела, что на стопке аккуратно сложенных одеял что-то блестело.
Я вошла в каюту. Это было серебряное кольцо с надписью Valois. Кольцо, которое я не снимала с пальца все свое путешествие. Он оставил его мне.
Я схватила его, надела на палец и вылетела из комнаты.
Вернулась в свою каюту, взяла плащ и отправилась на поиски.
В порту уже сновали люди, но никто из них не видел юношу с золотыми волосами в белой шубе. Когда он ушел? Неужели вечером, когда все разошлись по своим каютам? Мне вдруг стало холодно, и я поплотнее закуталась в плащ.
Неужели мне нужно будет снова искать его? Я даже разозлилась. Почему он исчез вот так, посреди ночи, не попрощавшись и ничего не объяснив?
Я остановилась. Может, нужно дать ему уйти?
Потом я вспомнила его лицо, в последнее время уставшее и бледное. Злость улетучилась. Наверное, ему нужно было так поступить.
Белый медведь
По дороге из Ла-Рошели я встретил старого фермера с сыном, которые ехали в повозке и предложили меня подвезти. Оказалось, что они едут в том направлении, куда мне было нужно, и я был им очень благодарен за доброту.
Чем дальше на юг мы продвигались, тем более знакомым казался пейзаж. Воспоминания возвращались необычайно быстро. Хорошо, что я уселся сзади, иначе фермер и его сын наверняка подумали бы, что я сумасшедший: я все время радостно вскрикивал, когда что-нибудь вспоминал. Большинство воспоминаний относились к тем бесконечным годам, когда я бродил по свету в белой шкуре и искал ту, которая освободила бы меня. Кое-что я вспоминал и из детства. Но как я превратился из маленького мальчика в медведя, мне было никак не вспомнить.
Я спрашивал фермера про королей прошлого века, но они с сыном не интересовались историей. Они знали только свою жизнь на ферме: какие нынче высокие налоги, какая дождливая весна и так далее. Мне придется пойти в какой-нибудь город, чтобы найти ученых, изучающих прошлое.
Когда повозка свернула на восток, я высадился у небольшой деревеньки под названием Кольн. И опять мне повезло: я встретил бродячего торговца, который подвез меня до леса. Лес этот, как здесь поговаривали, был заколдован. Вот удивились бы местные жители, если бы узнали правду про этот лес! Тролли, которые построили ферму, не хотели, чтобы люди беспокоили их, поэтому выли, шумели и зажигали огни в лесу. Тех, кто отваживался заходить в лес слишком далеко, тролли сразу же убивали.
К тому времени, как я добрался до горы, в которой был замок, я вспомнил все.
Красный мячик. Красивая бледная девочка с ужасным голосом. Я так удивился, когда увидел ее снова. Звуки колокольчиков, я завернут в шкуры и лечу по небу. Мы прибываем в огромный Ледяной дворец. Ее отец в жуткой ярости. Я с изумлением слушаю, как он ругает ее и ставит условия, по которым я теряю свою жизнь.
Мое тело превращается в тело медведя. Годы тщетных поисков. Роуз.
До последнего дня, до последней ночи. Белая ночная рубашка с пятном.
Не в ту ночь, а только сейчас я вспомнил последнее условие ее отца.
Никто в Ульдре не может отказать ему ни в какой просьбе, кроме просьбы освободить его от заклятия. Чтобы освободиться от заклятия, белый медведь должен выполнить ряд обязательных и неизменных условий. Об этих условиях ему расскажут.
Когда я попросил бледную королеву выстирать рубашку, я не думал о последнем условии. Или, может, далекая, смутная память о нем подтолкнула меня. Я думал только о Роуз. Я знал, что она сумеет отстирать эту рубашку. А королева троллей – нет.
Так странно: одно и то же восковое пятно стало для меня и гибелью, и спасением.
Роуз
Я стояла на причале, размышляла, должна ли я его отпускать или нет, и вдруг меня захлестнули воспоминания.
Первое путешествие на спине белого медведя. «Тебе страшно?» Как он смотрел через дверь, когда я примеряла лунное платье. Как он прижал уши, когда впервые услышал мою игру на флейте. Облегчение в его глазах, когда я вернулась из дому, пробыв с родными месяц. Вежливый и усталый взгляд во время нашего танца. И – я едва могу об этом думать – его удивление при виде мокрой белой рубашки без пятна.
Я найду его. И расскажу все, что у меня на сердце. Мы больше не заколдованы, ничто, кроме нашей глупой гордости, не может запретить нам поговорить друг с другом. И если после моих слов ему все равно захочется остаться одному, пусть так и будет.
Я знала, куда он направился, и последовала за ним.
Белый медведь
Я долго стоял перед горой. Замок наверняка исчез, а если и существовал до сих пор, то видели его только те, кто умеет колдовать. На склонах горы не было заметно никаких признаков входа. Как, впрочем, и раньше. Я вспомнил, как бессчетное количество раз входил и выходил отсюда. Тогда мне нужно было только представить, как дверь открывается, и она открывалась. Может, попробовать снова…
Послышался скрежет, и, к моему удивлению, гора раздвинулась, открывая вход в замок. Внутри было очень темно, но лучи заходящего солнца немного осветили главный коридор.
Я вошел.
Лампы были погашены, везде царила темнота. Я зажег лампу при входе – у меня с собой был кремень. Взял ее и пошел осматривать замок. В комнатах стоял холод – камины давно никто не топил – и зловещее спокойствие. Я зажигал по дороге лампы, и вокруг становилось все светлее.
Я вошел в музыкальную комнату и оглядел знакомые и любимые инструменты. Вот оно, самое худшее в судьбе медведя: ни пальцев, ни губ, чтобы играть.