На следующий день путешественники были заняты каждый своим делом. Деметрий прошел около полумили до агоры чтобы купить припасов, кириос в сопровождении Калгака вернулся к проконсулу для многочисленных дискуссий о делах Вечного города. Приск и Мамурра суетились на «Конкордии». К заботам о гипосомате добавились проблемы с чем-то под названием парэксейресия. Максим сходил в бордель и вернулся пьяным.
На рассвете следующего дня «Конкордия» втянула сходни и покинула гавань. Гребцы налегали на весла пока северный ветер не надул ее паруса и погнал на юго-восток от острова. Деметрий облокотился на леер левого борта у кормы. Они покидали одну из важнейших святынь эллинского мира. Здесь, на заре времен, Крон оскопил Урана и выбросил его хозяйство в море. Из морской пены родилась Афродита. Где-то совсем неподалеку по левому борту была скала, где богиня восстала из морской раковины и, нагая, впервые ступила на сушу.
Где-то в миле или около того вглубь суши, подумал Деметрий, расположились стены ее святилища. Это было ее первым пристанищем. Оно было столь древним, что объектом культа была не рукотворная статуя, а конус черного камня. Именно сюда Афродита бежала, уличенная в прелюбодействе. Здесь Грации омыли, умастили и одели ее, подальше от гнева мужа и хохота богов.
Внимание Деметрия привлекли слова Баллисты:
- Выходит, великий греческий историк Геродот все перепутал.
Как кириос мог сидеть и слушать этот бред? Зороастр, основавший религию персов, нередко считался мудрецом, но сейчас их учение было лишь набором суеверий в руках шарлатанов.
Тем временем Баллиста продолжал:
- Хоть он и был прав в том, что персидских юношей учили только ездить верхом, стрелять из лука и не лгать, он неправильно понял последнюю часть. «Не лгать» не означало, что персам нельзя искажать правду. Нет, это была религиозная заповедь сторониться «лжи», то бишь зла и тьмы.
Багой утвердительно кивнул, а сердце Деметрия провалилось еще глубже.
- А «ложь» - это демон Ариман, что обречен вечно бороться с богом Маздой, что есть свет, который символизирует ваш священный огонь-бахрам. И в последней битве Мазда победит, после чего человечество обретет счастье… Но какое отношение это имеет к земной жизни?
- Мы должны изо всех сил бороться против Аримана.
- Это касается и Шапура?
- Шапура – в первую очередь. Шахиншах знает, что по воле Мазды, как праведный Мазда борется с демоном Ариманом, так и в этом мире праведный Шапур должен бороться с неправедными, неверными правителями, - в глазах Багоя светилось непокорство и уверенность.
- Получается, Мазда высоко ценит воинов? – Максим, кто до сей минуты сидел, закрыв глаза, и делал вид, что спит похмельным сном, вдруг присоединился к расспросам.
- Знай, что Арии – как единое тело. Жрецы – голова, воины – руки, землепашцы – брюхо, ремесленники – ноги. Когда неверные угрожают бахраму, воин, который не сражается и бежит, становится маргазаном. Кто бьется и погибает, тот благословлен.
- Маргазаном?
- Тем, кто совершил грех, достойный смерти.
- А благословленные?
- Попадают на лучшее из небес.
«Восток в огне» Гарри Сайдботтома, глава 4, изображение №1
Пять ночей спустя, в последнюю ночь плаванья, посреди ночи, может в третью вахту, Баллиста лежал на спине и не шевелился. Его сердце билось как бешеное, пот градом катился по телу. Вновь шумело от двери. Уже зная, что увидит, Баллиста заставил себя взглянуть. Маленькая керамическая лампа медленно гасла, но все же проливала достаточно света, чтоб осветить маленькую каюту. Мужчина был огромен, высок и плечист. Он был одет в потертый темно-алый каракалл. Кончик надетого капюшона касался притолоки. Он стоял в ногах у кровати, не произнося ни слова. Его лицо было бледным в тени капюшона. Серые глаза глядели со злобой и презрением.
- Говори, - молвил Баллиста, зная, что услышит в ответ.
На латыни с паннонским акцентом мужчина ответил:
- Увидимся у Аквилеи.
Собрал в кулак все свое мужество, как бесчисленное множество раз прежде, Баллиста ответил:
- Значит, там и свидимся.
Мужчина развернулся и ушел и затем, очень не сразу, Баллиста заснул.
Баллиста проснулся и ощутил тряску и смесь запахов дерева, смазки и смолы. Он был в безопасности своей крохотной каюты на «Конкордии», готовой к последнему дню похода по открытому морю к конечной точке своего похода, порту Селевкии в Пиерии. Без всякой осознанной мысли он знал, что парус «Конкордии» поймал западный ветер и трирема идет к берегу Сирии. Стряхивая сон, Баллиста гадал, ведет ли Приск корабль достаточно глубоко в море, чтобы без приключений обогнуть мыс горы Кассий.