– Йар, Зулу, вот это класс. Бамс, бах! Какие удары! Тщертовски сильные, не по мне.
– Кабинетный ты стал диплонавт, джи. Теряешь форму. Когда-то все было по тебе.
– Н-да, стареем, стареем. А ведь ты всего на год моложе, а?
– У меня жизнь проще, джи, дело не слово.
– Ты отдаешь себе отчет в том, что твое имя будет запятнано? – тихо произнес Чеков.
Зулу перед большим зеркалом медленно повернулся и застыл в позе а-ля Чарльз Атлас[53].
– Все должно выглядеть так, будто ты действуешь на свой страх и риск. Если что-то пойдет не так, посольство вынуждено будет остаться в стороне. Никому ни слова, даже жене.
Зулу раскинул руки и ноги, будто гигантская буква “X”, и с наслаждением потянулся. Потом повернулся к Чекову.
– Что скажешь, Зул? – Голос у того немного упал.
– Транспортный луч готов?
– Йар, не верти задницей, не увиливай.
– Прошу прощения, мистер Чеков, это моя задница. Ну так как, транспортный луч готов или нет?
– Транспортный луч готов.
– Тогда включаем двигатели.
Доклад Чекова ДТК (Джеймсу Т. Кирку), гриф “Совершенно секретно, только для внутреннего пользования”:
Настаиваю на прекращении операции “Звездный путь”. Направить сотрудника Федерации, клингона, без оружия, в логово противника является чересчур жесткой проверкой его лояльности. Означенный сотрудник идеологически выдержан и заслуживает самого высокого доверия даже в нынешней обстановке террора, истерии и страха. С большой долей уверенности можно считать, что в случае неудачной попытки убедить клингонов в своем bona fide[54], он рискует жизнью. Клингоны не берут заложников.
Стратегия операции избрана неверно. Центральной проблемой являются вовсе не клингоны. Даже в случае формального успеха данные разведки о наиболее важных преступниках едва ли окажутся точными и едва ли смогут представлять какую бы то ни было ценность.
Предлагаю рекомендовать Главному штабу немедленно занять позицию поддержки и одобрения клингонов. На стабильность можно рассчитывать, только если будет найден ясный и надежный способ разрешения ситуации в целом.
Ответ ДТК:
Ввиду вашей близкой дружбы с означенным сотрудником будем считать извинительной горячность, с какой вы защищаете интересы клингонов. Оценка национальной стратегии, а также определение истинных целей разработанных операций выходят за рамки ваших полномочий. Ваша задача заключается в непосредственном и своевременном обеспечении проведения и завершения операции. В память о долгой дружбе с вашим выдающимся отцом, а также в качестве личного одолжения я уничтожил ваш последний доклад и предлагаю вам сделать то же самое с копией. Также уничтожьте и это.
Чеков попросил Зулу отвезти его в Стратфорд, где давали “Кориолана”.
– Сколько у тебя уже карапузов? Трое?
– Четверо, – сказал Зулу. – Мальчики.
– Господи боже. Должно быть, твоя жена славная женщина.
– Она мое счастье, – неожиданно с чувством сказал Зулу. – Полный дом, полная чаша, полное согласие, полная любовь.
– Надо же, – сказал Чеков. – Впрочем, ты у нас всегда был теплокровный. А я наоборот. Я вроде рептилии… или динозавра. Кстати, сейчас мне как раз очень нужна жена – может, у тебя есть подходящая кандидатура? В какой-то момент холостяцкая жизнь начинает мешать карьере.
Зулу вел машину странно. Когда появился съезд с автострады, он вдруг свернул туда и выжал миль под сто. Потом на следующем въезде вернулся и сбросил скорость. Чеков заметил, что он то и дело меняет скорость и ряд.
– В твоем драндулете что, нет контрольных приборов? – спросил он. – Знаешь что, спортсмен, за этой частью представления никто не наблюдает с мостика флагманского корабля Объединенной Федерации планет.
– Защита от наблюдения, – сказал Зулу. – Химчистка. Чеков встревоженно оглянулся на заднее окно.
– Хочешь сказать, за нами слежка?
– Нет, – ухмыльнулся Зулу. – Подстраховался на всякий случай. Терпеть не могу историй с плохим концом.
Чеков снова уселся поудобней.
– Все тебе шуточки да игрушечки, – сказал он.
53
Автор первой в мире “динамической гимнастики”, ставшей основой для всех методик коррекции фигуры; слабый, тщедушный в юности, он изменил тело настолько, что не раз становился моделью для скульпторов, в частности для знаменитой скульптуры “Лучника”, которая находится в Бруклинском музее, и заслужил титул “Самого совершенного человека Америки”.