– Моя комната вполне хороша, – сказала герцогиня. – Тебе не стоило беспокоиться обо мне.
– Это явное нарушение этикета, которое не пройдет незамеченным, – возразила Грейс. – Тебе следовало бы позаботиться о своей репутации, Марианна. Ты можешь стать объектом сплетен.
– Вздор, – заявила Пенелопа. – Благопристойная леди Престин не допустит скандала в этом доме.
Марианна устремила свой взгляд на упомянутую леди, которая шла рука об руку со своей подругой леди Тротбек. Сестра Джулиана, несомненно, была ярой приверженкой добропорядочного поведения. Она являлась дочерью герцога и вдовой маркиза, поэтому было бы удивительно, если бы она вела себя иначе.
– Должна признаться, она приняла меня весьма холодно, – сказала Марианна.
– Она понимает, что этот прием гостей устроен ради тебя, – заметила Вильгельмина.
– И безусловно, не одобряет данное распределение комнат, – добавила Пенелопа.
– Я подозреваю, она не одобряет все это мероприятие, – согласилась Грейс. – Леди Престин уверена, что некоторые спальни будут использоваться не только для сна. Например, спальня мистера Толливера. – Она бросила взгляд на Пенелопу, которая улыбнулась. – Или спальня этого ужасного лорда Рочдейла. Не понимаю, зачем его пригласили.
– Думаю, Джулиан знал, что Адам, приглашенный ради Клариссы, едва ли найдет друзей среди других гостей-джентльменов, – предположила Марианна. – Приглашение лорда Рочдейла явилось любезностью в отношении Адама. Лорд Джулиан превосходный хозяин в этом смысле. Он хотел, чтобы каждый имел здесь по меньшей мере одного друга, чтобы не чувствовать себя одиноким и покинутым. Супруги Тротбек являются хорошими друзьями леди Престин, мисс Стиллмен близка Клариссе, а миссис Форрестер, несомненно, приглашена ради ее сестры, леди Дрейк.
– Я заметила, Рочдейл уже снюхался с леди Дрейк, – сказала Пенелопа.
– Следует ли удивляться, что леди Престин не одобряет этот загородный прием? – сказала Грейс с отвращением скривив губы.
– Но, моя дорогая, в этом весь смысл домашних вечеринок, – обратилась к ней Вильгельмина. – Здесь создается более подходящая обстановка для обольщения, чем на светских балах в Лондоне.
– А самое главное, – добавила Пенелопа, – мы с Юстасом сможем проводить здесь все ночи вместе, и ему не надо будет крадучись покидать меня на рассвете. Мне было необычайно приятно спать в его объятиях прошлой ночью.
Она выглядела такой задумчивой, что Марианна подумала, уж не влюбилась ли Пенелопа в мистера Толли-вера.
Вильгельмина снисходительно улыбнулась.
– Конечно, – согласилась она. Потом обратилась к Марианне: – Однако ты, кажется, была не столь удачлива.
– Да. Лорд Джулиан выполнял обязанности хозяина прошлой ночью.
– В таком случае сегодня будет твоя ночь, – сказала герцогиня. – Ты волнуешься?
– Будет очень здорово, уверяю тебя. – Пенелопа обняла Марианну за плечи.
– Надеюсь, – ответила Марианна. – Признаюсь, предстоящая встреча тревожит меня. – Особенно после того, как Джулиан еще раз украдкой поцеловал ее сегодня утром. Это был такой же грубый и страстный поцелуй, как и первый. Марианна попыталась расслабиться и получить удовольствие, однако не испытала ни возбуждения, ни внутреннего трепета. Ей хотелось, чтобы Джулиан был более нежным, однако не сомневалась, что ее невосприимчивость к его ласкам свидетельствует об отсутствии у нее должного опыта в таких делах. Ей не следует ожидать, что он будет деликатно ухаживать за ней и уговаривать, как девственницу.
– Это твой первый опыт, так сказать, – заявила Вильгельмина, – поэтому нервозность вполне объяснима. Но ты должна расслабиться, когда придет время. Уверена, лорд Джулиан знает, как надо действовать. Ты получишь гораздо большее удовольствие, если не будешь слишком напряжена.
– Адам утверждает то же самое. Грейс буквально окаменела от ужаса.
– Тебе не следовало обсуждать подобные вещи с мистером Кэйзеновом.
– Он мой ближайший друг, Грейс.
– Одно дело говорить откровенно о таких интимных вещах с женщинами, но с мужчиной?.. Боже, Марианна, это совсем не годится.
– Да, наверное, это звучит странно, – сказала Марианна, – но мы действительно очень близкие друзья, и я могу спокойно говорить с ним обо всем. – Правда, в последнее время их отношения несколько изменились, и Марианна не знала, будут ли они такими, как прежде, после их поцелуя. И ей будет гораздо спокойнее, если он перестанет, как обычно, прикасаться к ней во время разговора, так как с недавнего времени эти прикосновения вызывали у нее внутреннюю дрожь.
– А ты не боишься, что Адам станет распускать сплетни о тебе по клубам? – спросила Грейс. – Что, если за стаканчиком спиртного он раскроет все твои секреты, и вскоре твое имя начнут трепать по всему городу?
– Я доверяю Адаму более, чем кому-либо, – сказала Марианна. – Он никогда не злоупотребит тем, что я доверительно рассказываю ему. Он слишком порядочный человек, чтобы подвергать нашу дружбу опасности подобным образом. Он самый прекрасный человек из тех, кого я знаю.
– Боже мой, Марианна, – вмешалась Пенелопа, – звучит так, словно ты испытываешь к нему нежные чувства. Адам очень привлекательный мужчина. Жаль, что он помолвлен с этой хихикающей девицей.
– Действительно жаль, – согласилась Марианна. – Трудно представить более неподходящую пару для него.
– Ты, в самом деле, испытываешь к нему нежные чувства! – воскликнула Пенелопа.
– Ничего подобного. Мы долгие годы были друзьями, и я привязалась к нему, вот и все. – Марианна печально усмехнулась. – Помню, я впервые познакомилась с ним, когда он приехал вместе с Дэвидом из Оксфорда. Я считала его самым эффектным мужчиной: красивым, обаятельным, с улыбкой, от которой у юных девушек слабеют колени.
– У более взрослых девушек тоже, – заметила Пенелопа.
– Дэвид шепнул мне, что его друг отличается некоторым сумасбродством, – продолжила Марианна, – и это лишь усилило его привлекательность для невинной девушки, какой я была. Но все давно прошло. Теперь я вижу в нем только хорошего друга, а не лихого героя.
Было время, когда его соблазняющие зеленые глаза щегольски распущенные длинные волосы кружили ей голову. Хотя Марианна и любила Дэвида, незадолго до свадьбы она была также немного влюблена и в Адама. Но, разумеется, это чувство не имело продолжения. Как она могла? Вскоре Марианна окончательно забыла свою глупую влюбленность, испытывая глубокие чувства к Дэвиду.
Однако в последние несколько недель она осознала, что ее влечение к Адаму на самом деле никогда не исчезало. Оно было погребено под пластами пристойности и разумности в дни счастливого брака с Дэвидом. Тем не менее это влечение к Адаму существовало до сих пор. Его помолвка с другой женщиной всколыхнула прежние чувства, и достаточно было одного поцелуя, чтобы они вспыхнули в ее душе с новой силой.
Он дал обещание другой, и потому она вынуждена держать свои фантазии в узде.
– Помолвка Адама, конечно, некстати, – сказала Вильгельмина. – Кэйзенов был бы отменным любовником для тебя.
– Он никогда не интересовался мной в этом отношении, – возразила Марианна, махнув рукой. – Я не в его вкусе.
Герцогиня скептически приподняла бровь.
– Кроме того, теперь у меня есть лорд Джулиан, – продолжила Марианна. – Если, конечно, я не упаду в обморок от волнения. Ты сильно волновалась, Пенелопа, во время первой встречи со своим шотландцем?
Пенелопа рассмеялась.
– Волновалась? Ты, наверное, шутишь. Нет, конечно. Я была так увлечена им, так возбуждена, увидев его, что меня беспокоило только, как скоро у нас появится возможность забраться в постель.
– Постарайся не доводить себя до взмыленного состояния, – посоветовала Вильгельмина Марианне. – Если лорд Джулиан таков, каким я его считаю, он постарается настроить тебя соответствующим образом и ты непременно расслабишься.
– Завтра утром ты должна обязательно рассказать нам обо всем, – потребовала Пенелопа. – И перестань стонать, Грейс. У нас есть договоренность на этот счет. Я же все рассказала.