Я сидел с полчаса или час, перечитывая письмо. Он разочаровался в своих силах. Если бы бил в точку, из него бы вышел ученый. Все же он разбросанный. А я, пожалуй, нет. И все-таки меня глодала неясная тоска, будто я стоял спиной к крутому глубокому оврагу…
Я включил телефон — он тут же задребезжал. Я хотел позвонить Нелке, сказать, что сейчас закачусь в гости, забудусь, глядя в ее ложнокорейские глаза. Мы до сих пор еще, впрочем, не перешли последнюю черту, хотя давно уже перебрасывались шутливыми намеками на сей счет. Я думаю, сегодня, после совместного посещения кинотеатра, она приготовила коньячку и лимончику и ждет… но это я должен был ей позвонить, а не она. Это ужасно, если женщина просит. "Снегопад, снегопад…" Более пошлой и более унизительной песни я не знаю! Впрочем, это мое личное мнение. Если звонит Неля, я к ней не пойду; а если не она, кладу трубку и бегу именно к ней, к Неле. Я снял трубку. Звонила Неля.
— Ну, что? — интимным ночным шепотом спросила она, — Как дела? А я слушаю Альбинони. Хочу перебить этот кровавый фильм. Сейчас буду баиньки.
Она не напрашивалась, а если напрашивалась, то очень тонко. Но это еще хуже! Ну почему она несчастна? Почему у нее, такой гибкой, узкоглазой, страстной, никого нет? А откуда ты знаешь? Может, есть А сегодня — ты. Вельвет.
Я молчал.
— Ну? Баиньки? Завтра позвонишь? Все-таки мне принесут вельветовый костюм — может, посмотришь?
— Спасибо, — пробормотал я. — Спокойной ночи… — И, подождав, когда она положит трубку, положил и свою. Черт ее знает, может, мне все это мерещится, и ей нужно только по хорошей цене сбагрить заказанный вельветовый костюм?.. Тане позвонить? Сказать: ты!., завистливая, сухая!.. Сергею Попову? Попросить этого зануду подсчитать какой-нибудь трудный интеграл к утру, поклявшись, что мне это необходимо, но у меня не выходит?..
Ну, Костя, ну, Костя!.. Черт знает что. Я порвал письмо и лег спать..
13
Наступил конец августа, мне пора ехать в отпуск. Я уже решил так: навещу мать в деревне, потом закачусь на три недели в дом отдыха "Голубой камень" — на берегу изумительного озера под таким странным названием. Говорят, во времена Екатерины сюда приезжали поправлять здоровье всякие графья, вода обладала целительным свойством — после купания мужчины молодели и становились любвеобильными. Уточняю — я не потому собрался ехать туда, что мне нужно было поправить здоровье, а просто досталась дешевая путевка; да и рыба там клюет отлично — сорожка и окунь, ну и мать рядом — через сопку и через Черный бор…
Я сдал дела шефу и лаборанту Вове. Кристалл чернита был собственноручно извлечен Иваном Игнатьевичем из кварцевой ампулы и рассмотрен в лупу, пока еще предварительно — красоты необычайной получился камень… но более скрытые, глубинные качества проявятся позже, при шлифовке и проверке на приборах.
Только я собрал чемоданчик, в дверь позвонили — пришла Люся.
Она все лето провела на работе, в мрачном нашем НИИ, но каждое утро тайком загорала на балконе и стала вся нежно-золотистого цвета. Костя, дурак, где ты бегаешь?! Светка же на днях вернулась из турпохода (уж не с Вовой ли холила по Саянам? Не Цицерона ли читала?) — обветренная, смуглая, как индианка, и ужасно раздраженная. Мы встретились на улице — небрежно кивнула и прошествовала мимо, будто не она всего два месяца назад плакала передо мной в лесу, опустив голову. Бедная Люся, каково ей со взрослой дочерью!
— Ой, хорошо, что я тебя застала, Нестеров! — заговорила Люся, выбрасывая из чемоданчика рубашки. майки и прочее белье и аккуратно заново все складывая. — Витек! У тебя месяц свободного времени?
Я кивнул и стал с наслаждением объяснять, что я сначала заеду к матери, а потом… У меня мелькнула мысль, что она попросит привезти ей из тайги мумиё или даже приворотный корень, чтобы растолочь его и переслать проклятому мужу, насыпав, например, на конфеты. Но Люся вдруг упала на колени передо мной, складывая руки, как это делают на сцене актеры в трагических спектаклях, и закричала:
— Витенька! Ты поедешь к Косте!!!
Никогда еще не стояли передо мной женщины на коленях, даже коллекционеры редких камней, не говоря о том, что я сам никогда не стоял, стеснялся этого ужасно. Я подхватил под мышки тяжелую женщину и усадил на тахту.