— Ты по жизни на него смахиваешь… Да нормально, вроде. А у тебя есть сомнения?
— Есть определённые.
Экипаж трясло на ухабах. Сперва было просто неприятно, потом пришлось попросить об остановке: встряска болью отдавалась в костях. Зато, поднатужившись, я смог подняться на ноги и немного постоять, даже пройтись. Только магия давала мне возможность видеть, но я не торопил тело. И так сойдёт. Энергия обтекала меня свободно, я дышал ею и уже знал, что, по крайней мере, в обозримом магическом пространстве всё спокойно — ни намёка на выраженное средоточие мощи.
Зато вот здесь новый обелиск вырастет успешно, и будет равновесно существовать. Здесь можно будет начать.
— Ланочка, тебе нужно будет вернуться в наш мир и каким-то образом за пару дней раздобыть подходящий камень. Самое неприятное, что я понятия не имею, какой камень окажется к месту. И лучше взять сразу с десяток. Видишь, со шпинелью для корстайского образования я промахнулся.
— Я сделаю, — сказала Жилан. — Думаю, лучше всего будет направиться прямо на Шри-Ланку.
— Да, отлично. Пусть Рита выдаст тебе достаточно денег. Возьми сразу всё, что тебе понравится, денег не жалей. Но проверь каждый — магия не должна оставить на камне ни единого следа.
— Помню. Но повтори ещё раз, какие камни подходят.
— Любой природный кристалл правильной формы. Но в первую очередь ищи алмазы, гранаты и изумруды. Камни с очень богатым потенциалом. Правда, как подсказывает мне аин, встречаются такие выразительные корунды, что превосходят перечисленные три разновидности на порядок. Покупай густо-красные, чёрно-синие и… Как, ещё раз? Ага, демоница подсказывает: чистожёлтые. Насыщенно жёлтые, как осенние листья. Такие бери обязательно. Если не сгодятся для обелисков, найду куда пристроить.
— Такие качественные камни — сами по себе целое состояние.
— У меня есть деньги. На что ещё их тратить, как не на то, чтоб заложить основу своего могущества? Возьми побольше денег, чтоб хватило.
— Ты прав, в таком деле не следует скупиться, — высказался Женя. — Но сейчас-то тебе есть с чем работать?
— Если Лана обернётся за два-три дня, Муноремой ничего не потеряет. И я тоже. Пока подготовлю основу источника. Завершить его можно будет потом. Да и мне, если честно… Нужно хотя бы выспаться.
Мои ученики молчали, словно стояли вокруг приготовленного к погребению покойника.
— Здесь есть поблизости деревенька, и там ты сможешь отдохнуть, — сказал Михаил. — Думаю, это хороший вариант. В местную столицу тебе не стоит возвращаться. Там тебя растерзают попы, жаждущие выяснить подробности. Им ведь плевать, сколько сил потребует от тебя работа. Да не просто работа — настоящее овеществлённое чудо!
— Спасибо, дружище.
— Да это правда. Вот только местные попы, конечно, не признают плоды твоего труда чудом. Они считают чудеса своей прерогативой.
— Ты, я вижу, не очень-то уважаешь местных священнослужителей, — произнесла Жилан.
— Я и наших не жалую.
— Зря…
— До посёлка километра три. Ты сможешь доехать в экипаже, Лёш?
— Само собой.
Куда больше, чем отдыха, я жаждал убедиться, что ситуация по-прежнему в моих руках. Однако стоило вести себя разумно. Эйфория открытия так же опасна, как и ошибка в изготовлении сложной чародейской системы. Я принуждал себя отдыхать, снова и снова обдумывая приёмы и методы, перебирая алгоритм, как бусины чёток, и даже закрывая невидящие глаза, всё равно разглядывал схемы, образы и параметры будущего источника.
Муноремойские священники настаивали на разговоре. Через несколько дней пришлось уступить — было проще, потому что большая часть работы уже завершилась, и обелиск потихоньку обретал зримое воплощение. Измученная длительными перелётами и общением с ланкийцами Жилан привезла такие камни, что любо-дорого — я лишь пожалел о невозможности полюбоваться ими собственными глазами: зрение пока не вернулось ко мне, присутствовало одно магическое.
Так что беседе с Пресвященным всё-таки предстояло быть. Я легко вспомнил этого рослого бородатого старика — после подвига в Яворе он лично отчитывал меня от демонов. Едва ли теперь следует ждать от него любезного приёма — его посланец разговаривал со мной насторожённо, напряжённо, будто ждал, что в следующий миг из меня ядовитые летучие мыши полезут плотными группами. Значит, и сам старик сердит. Но ему, настроенному столь сурово, в сложившейся ситуации так или иначе придётся смириться с ситуацией. Обелиск почти закончен, а куриал, корпящий над ним, настолько плюёт на себя, что вон, даже ослеп — такой аргумент ему нечем будет парировать. Самоотверженность, жертвенность, забота о людях ценится любой религией.