Во сне картинки о других мирах мелькали на большом экране, и Лив откуда-то знала, что все они были взяты из воспоминаний мрачного мужчины.
А ещё была боль, так много боли, как физической, так и эмоциональной. Ему было больно, и она ничем не могла помочь. Она даже не знала его, но каким-то образом его страдания затронули её до глубины души.
По утрам она просыпалась со слезами на глазах, её сердце словно кулаком сжимали в груди, и его имя — которое не могла полностью вспомнить — слетало с её дрожащих губ.
Лив каждый раз убеждала себя, что её сны — это только сны. Многие люди видят повторяющиеся сновидения.
Почему её сознание каждую ночь показывало ей одно и тоже, оставалось тайной, но в этом не было ничего особенного. Она сочувствовала этому мрачному таинственному мужчине из снов, потому что отличалась добротой и не могла по-другому.
Несколько недель назад она окончила школу медсестёр, и сейчас у нее имелось немного свободного времени, прежде чем начать работать в педиатрическом отделении главной больницы Тампы.
Лив могла проявить жесткость при необходимости, но по своей природе была заботливым человеком. Иначе она бы не чувствовала боль этого, по сути, чужого ей мужчины из снов, как свою собственную. Её не волновала бы боль, которую она видела в его янтарно-золотистых глазах.
А два или три дня назад сны изменились. Стоило ей заснуть, она как обычно снова видела его, но в этот раз он находился на свободе. Освобожден из мрачной темницы, где царили отчаяние и боль.
Эти изменения в её жутких снах, казалось, должны были обрадовать её, но вместо этого напугали. Потому что в новых сновидениях этот огромный мужчина с чёрными волосами и золотистыми глазами кого-то неустанно искал. И она знала, что искал он её.
А прошлой ночью он её нашел. Лив до сих пор с ужасом вспоминала, как подскочила в постели в четыре утра с руками, прижатыми к груди, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Во сне таинственный мрачный мужчина смотрел прямо в её глаза и произнес только одно слово.
«Моя».
— Что? — София с беспокойством смотрела на неё, и Лив поняла, что вслух цитирует незнакомца из сна.
— Ничего. Что у нас на завтрак?
Было субботнее утро — день вседозволенности, официально объявленный свободным от диет. Лив пыталась ограничивать себя всю остальную часть недели, её пышные формы и так слегка больше, чем ей нравилось, но в субботу она позволяла себе сорваться с поводка.
— Как насчет блинчиков? Кэт придет сегодня и принесет немного черники с органического фермерского рынка на Данн. Звучит неплохо?
— Ммм.
Лив кивнула, пытаясь выглядеть более воодушевленной и менее несчастной, хотя её близняшка продолжала смотреть на неё скептически.
— Давай, Лив, черничные блинчики твои любимые.
София всё ещё хмурилась, хозяйничая на кухне светло-желтого и кремового оттенков, смешивая муку, яйца и сахар, доставая сковороду с подвесной стойки.
— Вкуснятина. Не могу дождаться.
Лив подарила ей нерешительную улыбку и подавила зевок.
— Серьезно, Софи, я просто устала. Засиделась допоздна, читала.
София скептически на неё посмотрела.
— Ага. Именно поэтому ты выглядишь, как одна из моих первоклашек, которую направили в кабинет директора.
Она преподавала в привилегированной частной школе Южной Тампы, где учились дети богатых родителей и одаренные подростки, и очень любила свою работу. А так как сейчас в школе были летние каникулы, то у неё появилась возможность посвятить себя другой своей любви — искусству.
Лив знала, что Софию снедает дикая жажда отправиться к своим краскам, и то, что она торчит на кухне и печет черничные блинчики, означало, что она беспокоится о своей близняшке. Она только собралась возразить ей, когда раздался стук во входную дверь.
— Иду!
София поспешила открыть дверь перед сияющим лицом их общей подруги ещё со школы Кэтрины О'Коннор. София впустила Кэт в дом, а Лив мысленно встряхнулась. Пришла пора остановиться и не позволять этим глупым снам так сильно на неё влиять. Она Оливия Уотерхаус и ничего не боится.
Несмотря на милосердие, Лив не была слабовольным человеком. Она работала и училась в школе медсестёр и всегда могла постоять за себя, даже когда капризные врачи могли буквально выпотрошить несколькими саркастическими замечаниями.
Она сама покупала всё для своего авто и ездила к механику, и её никогда не обманывали. И самое главное — она никогда не принимала ответ "нет" и, если чего-то хотела, то добивалась своего. Так почему же она позволила глупому сну настолько сильно задеть себя?
«Пора взять себя в руки, девочка, — строго выговаривала она себе. — Это просто сон, он не настоящий. Отпусти это и наслаждайся блинчиками. Сегодня прекрасный субботний день — всякое может случиться».
Но вместо того, чтобы подбодриться, от этой мысли она вздрогнула. Это верно, всё может случиться...всё что угодно.
— Как твои дела, Лив? Ты выглядишь, как призрак.
Весёлый голос Кэт отвлёк Лив от мучительных мыслей, и она посмотрела на подругу, попытавшись улыбнуться.
— Эй, женщина-кошка. Слышала, ты должна была принести чернику.
— Я принесла кое-что получше.
Кэт поставила на круглый кухонный стол сумку из переработанного материала и стала вытаскивать из неё продукты, как фокусник кроликов из шляпы.
— Яйца, масло, ветчина, лук... — Она остановилась, закладывая прядь каштановых волос за ухо, а потом продолжила: — Несколько свежих грибов шиитаке, козий сыр...
— Стоп! Стоп!
Лив потрясенно рассмеялась:
— Какие, чёрт возьми, блины мы собрались делать?
— Не блинчики. Пирог с заварным кремом, я видела этот рецепт прошлой ночью по Кулинарному каналу...
Лив и София громко застонали, прерывая её. Кэт работала юристом в адвокатском бюро «Линдена и Джеймса» в центре города. Её целеустремленность была невероятной, когда дело доходило до приготовления пищи.
К сожалению, она любила экспериментировать и никогда не следовала рецепту, поэтому все её творения отправлялись в помойку, но это не останавливало её, когда новые кулинарные идеи приходили ей в голову. Особенно если она готовила на чужой кухне, и ей не нужно было убирать после себя весь беспорядок.
— Скажи мне вот что, Кэт, — потребовала София. — Какие продукты из твоей сумки нужны для этого рецепта?
— А какие ты решила добавить сама? — Лив без особых усилий завершила мысль своего близнеца.
— Да ладно вам.
Кэт неубедительно надула губки:
— Я говорю вам, это будет обалденно. И только потому что вы считаете, что маслины и сардины не сочетаются вместе, не означает, что это будет невкусно.
— Маслины? — скривилась София.
— И сардины? Тьфу! Ты собралась делать пирог с заварным кремом или всё же пиццу?
Лив скрестила руки на груди.
Кэт заметила этот жест и ухмыльнулась.
— О-о-о, хорошая ночнушка, Лив. У тебя был вчера вечером ночной посетитель?
Лив открыла рот, собираясь ответить, но София её опередила:
— Никого, кроме мужчины её грез, кем бы он ни был.
— Я не видела его во сне прошлой ночью, — соврала Лив, защищаясь. — И я надела её, потому что она мне нравится — она удобная.
В отличие от пижамы Софии в стиле улицы Сезам и обычной майки и шортиков Кэт на Оливии была чёрная кружевная сорочка в стиле беби долл. Подарок её бывшего жениха Митча, в комплект ещё входило короткое чёрное маленькое платье и соответствующие трусики.
Лив надела этот комплект не потому, что скучала по придурку — ей действительно повезло избавиться от неприятностей, когда она вернула ему кольцо и сказала идти своей дорогой. Ещё больше она радовалась тому, что не позволила испортить такую изящную и великолепную вещь.
Митч, возможно, и был лживой сволочью, но хорошо разбирался в нижнем белье. Хотя сам он носил обтягивающие белые боксеры. Лив всегда едва сдерживала смех, когда он расхаживал в них по дому, считая себя горячим самцом.
— Она утверждает, что допоздна читала какую-то книгу, вот в чем причина тёмных кругов и отеков под глазами.