Лив почувствовала, как горячий румянец разливается по щекам, но отказывалась отступать.
— То, что я говорю или делаю в порыве страсти, не изменит того, что я чувствую.
На его лице отразилось отчаяние.
— Черт возьми, Оливия, почему ты не можешь признать, что мои чувства взаимны? Почему не можешь даже попытаться представить свою жизнь со мной здесь, на станции?
— Я могла бы... если бы у меня не было жизни на Земле, если бы там меня не ждали. — Она вздохнула. — Слушай, давай не будем ссориться сейчас. Тебе нужно идти. А со мной всё будет в порядке.
Честно говоря, ей не терпелось отдохнуть от постоянной похоти, которую она постоянно ощущала рядом с Брайдом.
Он нахмурился.
— Я не должен ни на мгновение оставлять тебя во время нашего периода предъявления прав. Если бы не прямой приказ от моего ко...
— Все в порядке, правда. Я найду, чем себя занять. Попробую через переводчик почитать одну из ваших книг. И я освоила вэйв достаточно хорошо, чтобы приготовить обед, не спалив пальцы.
— Хорошо-хорошо. — Его взгляд слегка смягчился. — Но, что бы ты ни делала, оставайся в апартаментах. Не выходи ни под каким предлогом.
— Есть, сэр! — Она насмешливо отсалютовала ему. — Слушаю и повинуюсь, мой господин.
— Лилента... — Он вздохнул. — Это для твоей же безопасности. Я не пытаюсь тобой командовать.
— Нет, ты просто принимаешь все решения за меня. «Оставайся здесь», «не ходи туда». «Откажись от своей семьи на Земле и проведи остаток жизни на станции». Почему не может быть по-другому?
Капля горечи закралась в ее голос, но она ничего не могла поделать с этим.
Брайд нахмурился.
— Со временем ты поймешь, что так нужно. Только удерживая рядом с собой, я смогу защитить тебя.
— Забавно, чувствовать себя защищенной собственностью.
— Я думал, ты не хотела ссориться.
— Это ты начал. — Лив знала, что вела себя по-детски, но ей было всё равно.
Брайд провел рукой по волосам.
— Черт возьми, Оливия... — Затем он покачал головой, словно поняв бессмысленность каких-либо аргументов, и указал на Лив пальцем. — Я ухожу, но вернусь вечером, к началу нашей дегустационной недели.
— Ты... я удивлена, что ты все еще хочешь... хочешь меня. — Лив изо всех сил старалась скрыть дрожь в голосе, но ей не совсем это удалось.
Он вопросительно изогнул бровь.
— Ты недоумеваешь, почему я все еще хочу тебя, хоть ты и борешься со мной при каждом удобном случае? У меня есть новости для тебя, Лилента — все это никак не влияет на мои чувства к тебе, на то, что ты нужна мне вся, каждая твоя частичка. — Он подошел к кровати, на краю которой она сидела, и потянул Лив к себе, заставляя встать на ноги. — Я все еще хочу тебя, больше чем любую другую женщину. Мне нужно быть в тебе, связать тебя со мной, сделать тебя своей, — тихо прорычал он, притягивая ее к себе.
— Брайд, остановись! — Она хотела стукнуть его по широкой груди в знак протеста, но обнаружила, что почти растаяла, оказавшись так близко к нему.
— Не хочешь поцеловать меня на прощание? — Его глаза заблестели отдающим горчинкой весельем. — Думаю, не хочешь. Очень жаль.
Склонившись к ней, он накрыл ее губы своими в грубоватом и все же нежном поцелуе, практически лишив Лив дыхания. Она открыла рот, пытаясь возмутиться, но он вторгся в него языком, нежно и жестко исследуя, как будто у него были все права на эту разведку, такое своеобразное предъявление прав. Как будто он уже владел ею.
Лив застонала, испытывая одновременно разочарование и желание, а потом ответила на поцелуй. Как всегда, стоило ей оказаться рядом с Брайдом, прикоснуться к нему, она ощутила его сексуальный, пряный аромат, и ее решимость противостоять ему вылетела в окно.
Лив ощутила, как ее соски затвердели, а складочки увлажнились, наливаясь сладким жаром, когда Брайд зарылся пальцами в ее волосы, прижимая к себе, неторопливо и тщательно исследуя.
Наконец, он разорвал поцелуй и отстранился, оставив Лив задыхающейся и дрожащей от страсти.
— Что... зачем... в этом... в этом не было необходимости, — с трудом прошептала она.
— Необходимость была. Я хочу, чтобы ты думала об этом поцелуе весь день, пока меня не будет. А когда я вернусь, я собираюсь точно так же попробовать тебя. — Его глаза горели расплавленным золотом, и Лив не смогла остановить дрожь вожделения, прокатившуюся по ее телу.
«Там. Он имеет в виду, что попробует меня там, между бедер». Она покраснела, более чем наглядно продемонстрировав ему свои мысли.
Никто из её бывших парней не был заинтересован в этом акте. А Митч считал это неприятной работой, которую необходимо сделать, прежде чем приступить к основной части секса. Подобное отношение вызывало у Лив лишь раздражение, и она сказала ему, чтобы он вообще этого не делал. Митч с радостью согласился.
Поэтому там внизу ее не вкушали. И Митч не стал возражать, когда Лив исключила оральные ласки из их более чем скудного сексуального репертуара.
Конечно, она немного разочаровалась и решила, что ни один парень, несмотря на свою болтовню, не хочет ласкать девушку подобным образом.
Но, посмотрев в глаза Брайда, она увидела там нечто иное. Острая необходимость, сияющая в их золотистых глубинах, подсказала ей, что он нуждается в том, чтобы попробовать ее на вкус.
Голод на его лице, твердая выпуклость у ее бедра, ведь он прижимал ее к себе так крепко...
«Он хочет этого почти так же сильно, как и заняться со мной любовью, — поняла Лив, наблюдая за тем, как эмоции играют на его лице. — Но почему?»
— Потому что, — сказал Брайд, и она поняла, что подумала вслух. — Я хочу доставить тебе наслаждение, Лилента. Хочу попробовать твое удовольствие на вкус, подтолкнув за край. Хочу чувствовать, как ты тянешь меня за волосы и царапаешь мои плечи, пока удовольствие в тебе не возрастет до предела.
Лив старалась казаться равнодушной.
— Полагаю, это еще один из ритуалов Киндредов? Какая-нибудь церемония, передающаяся из поколение в поколение?
Он ухмыльнулся.
— На самом деле, нет. Мы просто любим это делать. Черт, да я готов пировать на тебе часами, что и собираюсь сделать, как только вернусь. — Он притянул ее к себе и одарил еще одним обжигающим поцелуем, прежде чем посмотреть ей в глаза. — Когда я закончу с тобой, Лилента, каждый мужчина в радиусе пятидесяти миль будет знать, что ты моя.
— Так вот в чем дело. — Лив почувствовала небольшой всплеск триумфа, несмотря на то, что ее сердце все еще колотилось как сумасшедшее от близости Брайда. — Ты просто хочешь отметить меня своим запахом, вот и все.
Он нахмурился.
— Нет, это не все. Это лишь частичка всего. В основном, я хочу доставить тебе удовольствие, упиваться твоими сладкими соками. Желаю увидеть, как ты откроешься для меня, услышать, как ты выкрикиваешь мое имя, пока я буду глубоко трахать языком твое сладкое маленькое лоно.
Лив прикусила губу. От его слов в ее сознании возник яркий мысленный образ, а в желудке словно запорхала стая бабочек. Но всё же...
— Я... я думаю, ты должен знать, что мне это не очень нравится, — опустив взгляд, призналась она.
— Потому что у тебя никогда не было мужчины, знающего, что делать между твоими бедрами, — уверенно ответил Брайд.
Лив нахмурилась.
— А ты весьма самоуверенный, а?
— Нет, я просто знаю, что делаю. — Он наполовину прикрыл глаза и одарил ее взглядом, от которого ее желудок снова совершил сальто-мортале. — И знаю, о чем говорю. Мы обменивались снами почти шесть месяцев, помнишь? Я видел твои воспоминания, то, как к тебе относились твои бывшие.
— Ты видел меня с Митчем? — Она вдруг почувствовала вспышку смущения. — Это вторжение в мою личную жизнь.
Он пожал плечами.
— Ничего не могу с этим поделать. Когда души вступают в союз, ты видишь то, что показывают тебе сны. Думаешь, я хотел, чтобы ты видела меня в той дыре? Прикованного, с высасывающими из меня жизнь проводами, в сердце космической станции Скраджей? Я был тогда не в лучшей форма, Лилента.