Я зарываюсь рукой в ее волосы и удерживаю. Эта женщина кажется такой же мимолетной, как дым. Словно она может просто исчезнуть, если я выпущу ее из объятий. Я хочу рычать, когда она трепещет в моих руках, и издает стон удовольствия, обнимая руками меня за шею.
Затем она медленно отстраняется, ее изумрудные глаза становятся темно-зелеными. Она прикусывает губу, внезапно становясь уязвимой, и именно это, больше всего на свете, заставляет меня отпустить ее.
— Это плохая идея, — говорит она.
Я киваю, словно соглашаясь, и она возвращается к одеялу, на котором сидела. Я делаю глубокий вдох, а затем выдыхаю, забавляясь происходящим. Внезапно я стал вести себя как молодой, неопытный воин — возбужденный и готовый, мое тело напрягается от желания подмять Неваду, почувствовать подо мной. Заставить ее признать, что она хочет меня так же сильно, как я хочу ее.
Я никогда ничего не хотел так сильно, как колючую, упрямую женщину, которая сейчас сгорбила плечи, ковыряясь в своем пайке и старательно игнорируя меня.
Тот факт, что она, кажется, не может смотреть на меня, говорит мне обо всем, что мне нужно знать.
Она тоже хочет меня.
Я лезу в свою сумку, а затем вытаскиваю руку, держа ее перед ней. Она поднимает глаза, и я разжимаю пальцы, показывая ее сладкие пироги. Ее глаза загораются, и она молниеносно выхватывает их.
Каким-то образом, даже когда ярость бушевала в моем теле, когда я собирал вещи для этой поездки, я не забыл взять угощения для женщины, которая связывает меня узлами.
Я забочусь о своей мишуа, а затем раскатываю толстый мех, на котором мы будем спать, слова Невады проносятся у меня в голове. Хотя они заставляют меня скрипеть зубами, я не могу винить ее за ее предположение. Но как воин может защитить женщину, которая не хочет быть защищенной, не теряя при этом никаких хороших чувств, которые она может к нему испытывать?
Чуть ранее она ясно высказала свои мысли по этому поводу.
— Если ты вернешь меня в лагерь, я возненавижу тебя. Я никогда не перестану пытаться сбежать и никогда не прощу тебя за то, что ты помешал мне помочь моим друзьям.
Невада поворачивается, ее взгляд устремлен куда-то за мое плечо.
— Нам нужно немного поспать, чтобы мы могли встать, как только рассветет.
Я киваю, указывая туда, где я соорудил наше ложе. Пока я ухаживал за своей мишуа, Невада сделала то же самое с Кази, и теперь она стоит с одеялом, обернутым вокруг ее плеч.
— Я буду спать одна, — говорит она, и я медленно качаю головой, сдерживая улыбку.
— Под таким тонким одеялом и без огня тебе будет слишком холодно. Нам нужно будет спать вместе, чтобы согреться. — Я не лгу, но не могу отрицать, что мысль о том, чтобы спать рядом с ее теплым телом, доставляет мне удовольствие. Я сохраняю нейтральное выражение лица, пока ее глаза изучают мое лицо, и отворачиваюсь, чтобы скрыть свой триумф, когда она, наконец, кивает, ее практичная натура побеждает любые сомнения, которые у нее могут возникнуть.
Я больше не отрицаю этого — ни для нее, ни для себя. Я жажду Неваду, и когда она будет готова, я заставлю ее выкрикивать мое имя от удовольствия.
Невада забирается под меха, я снимаю сапоги и делаю то же самое. Я фыркаю, когда она поворачивается ко мне спиной, а затем тянусь и притягиваю ее ближе, игнорируя ее проклятия.
— Тепло тела, самка. Спи.
Я почти чувствую, как она закатывает глаза, но через несколько минут ее дыхание становится глубже, и она засыпает в моих объятиях.
НЕВАДА
Я могу сказать, что видела сон прошлой ночью. Не помню, чтоб мне снился какой-то кошмар, но Ракиз смотрит на меня так же внимательно, как иногда, когда я поздно просыпалась и мы завтракали вместе в его ташиве.
Его глаза изучают мое лицо, и я поднимаю одну бровь, хотя мне хочется стиснуть зубы. Я могу контролировать свою реакцию на большинство вещей в течение дня, хотя этот мужчина заставляет меня действовать импульсивно и раздражающе, даже для меня. Но ночью…
— Давай, скажи это, — рявкаю я, и он поднимает взгляд от того места, где седлал Рацию.
Я делаю то же самое с Кази, и она поворачивает голову, прищурив один глаз от моего тона.
— О, успокойся, — говорю я ей. — Ты бы тоже разозлилась, если бы тебе пришлось торчать с ним рядом весь день.
Ракиз приподнимает одну бровь, выглядя помятым, но расслабленным. Я чувствую обратное и не отказалась бы еще пару часов поспать.
— Сказать что? — мягко спрашивает он, поворачиваясь к мишуа.
— Не играй со мной.