Я вздрагиваю, когда воздух становится прохладнее. Примерно через каждые шесть метров горит лампа, обеспечивая тусклый свет, за что я невероятно благодарна. Маленькие, тесные, замкнутые пространства — не моя фишка, и я делаю глубокий вдох, подавляя воспоминания, которые хотят нахлынуть на меня.
Здесь не так уж тихо. По пути мы пересекаем несколько развилок, и до нас доносятся голоса. В одном из коридоров раздается крик, и я напрягаюсь, потянувшись за мечом. Я чувствую себя здесь легкой добычей. Пространство достаточно мало, чтобы воинам было трудно сражаться. Но если бы у кого-то было достаточно людей, они могли бы атаковать нас с обеих сторон.
Хихикающий смех эхом разносится по прексам, заставляя меня вздрогнуть, и Ракиз оглядывается. Я киваю ему, но уверена, что выгляжу как олень в свете фар.
Словно насмешка, зацепка к обнаружению Айви и остальных должна была оказаться именно под землей.
Похоже, Тагиз знает, куда идти. План прост: вернуться к тому месту, где в последний раз видели Айви, и прижать нескольких человек, пока они не расскажут нам все, что знают.
Раздается еще один смех, от которого ощущение такое, что тебя окатили ледяной водой.
— Хоть у кого-нибудь здесь, внизу, есть не леденящий душу смех? — бормочу я.
Хевекс фыркает у меня за спиной.
— Смех — это наименьшая из наших забот.
На этой счастливой ноте мы поворачиваем налево на следующем перекрестке. Этот прекс освещен еще хуже, чем предыдущий, и я стискиваю зубы при звуках шарканья впереди. Они затихают, а затем возобновляются, когда мы приближаемся.
Где-то перед нами гаснет лампа, и я хмурюсь, когда вокруг нас сгущаются тени. Это не сулит ничего хорошего. Тагиз продолжает спускаться по прексу, а я любовно поглаживаю рукоять меча.
Мы добираемся до великана, когда он гасит еще одну лампу. Он погружает прекс в еще большую темноту, и я хмурюсь.
— Мудацкий ход, придурок.
Не знаю, на самом ли деле он великан, но, наверняка по росту значительно выше воинов. Им приходилось в некоторых местах пригибать головы, но этот придурок ходит практически сгорбившись. Он вытягивает руку, когда мы подходим ближе.
— Пятьдесят кредитов, — говорит он, и я фыркаю.
Ракиз изучает великана ледяными глазами. Как и у нас, у великана кожа… ну… цвета кожи. И у него две ноги. Но на этом сходство заканчивается. На первый взгляд я насчитываю шесть рук, но затем великан слегка поворачивается, демонстрируя еще две, торчащие из его спины.
Его рога выглядят невероятно острыми, и по кускам гниющей туши между его огромными зубами видно, что он не вегетарианец. В одной из рук он сжимает огромную шипастую булаву.
— Проваливай или умри, — говорит Ракиз, и я одобрительно киваю. Лучшие угрозы те, что просты и четко по сути.
Если бы я не застряла под землей и не пялилась на восьмирукого великана, то ухмыльнулась бы, увидев ошарашенное выражение его лица, когда он уставился на Ракиза. Предполагаю, что большинство людей бросив один лишь взгляд на его размер, сразу же платят.
Ракиз может позволить себе больше, чем заплатить великану, но я видела это выражение раньше. Опущенные брови, прищуренные глаза и — о, вот оно что — дергающаяся мышца на его челюсти может означать только лишь одно.
Он более чем готов убить кого-нибудь.
Я прислоняюсь к скале и складываю руки на груди. У Ракиза был тяжелый день. Я знаю, что все его пещерные инстинкты побуждали его оставить меня в безопасности в пещере или даже привязать к мишуа, как он и грозился. Он устал и раздражен, и ему кажется, что он загнан в угол.
Это закончится не очень красиво.
— Ты умрешь! — рычит великан, и меня чуть не стошнило от зловония его дыхания.
— Господи, чувак, ты когда-нибудь думал использовать одну из этих рук, чтобы почистить свои гребаные зубы? — говорю я.
Гигант встречает мой взгляд и снова рычит, и я машу ему мизинцем. Лучше позволить Ракизу выпустить пар.
Это грязно и жестоко. Тагиз, очевидно, думает в том же направлении, что и я, потому что он отступает в сторону, позволяя Ракизу двинуться вперед и уничтожить великана.
Он начинает с того, что отрубает две руки.
Я смотрю, как в результате одного взмаха мечом в виде восьмерки обе эти руки падают на землю. Это был красивый ход, поскольку попутно Ракиз умело увернулся от булавы, когда она летела ему в голову.
Великан снова ревет, и я прикрываю ладонями уши. Булава ударяется о стену прекса, и я морщусь, когда небольшой водопад камней обрушивается на нас с потолка.