Оно выглядит… по-королевски. Но без пафоса и напыщенности.
— Кто его сделал?
— Мама Терекса. Она гений. Тебе нравится?
— На удивление, да. Ладно, давайте снесем ему башню.
— Ура! Ладно, иди в ванну.
Я не перечу, снимаю грязную одежду и погружаюсь в теплую воду. Я опускаю голову, и тут входит Анара.
— Позволь мне помочь.
Я киваю, и она моет мои волосы, прежде чем провести по ним прохладной жидкостью. Что бы она ни использовала, это магия, и она делает мои густые, постоянно спутанные волосы блестящими и послушными.
Как только я выхожу из ванны, Вивиан использует свою собственную магию, чтобы навести красоту на моем лице. Отсутствие здесь нет настоящей косметики, толкает женщин на креатив. Невада использует вещество, похожее на сурьму, чтобы подчеркнуть мои глаза, и сок из темно-красных ягод, чтобы выделить губы. Анара расчесывает мои волосы и заплетает их, пока они еще влажные, чтобы они были волнистыми для церемонии.
Наконец, спустя несколько часов я готова надеть платье.
Элли улыбается мне, хотя ее лицо с легким зеленоватым оттенком. Слуга принес немного жареного мяса, и Элли бросилась к двери, чтобы опорожнить желудок снаружи. Я велела ей прилечь, но она и слышать об этом не хотела. На ум пришла ситуация с мамой Ракиза.
— Ты ведь знаешь, что тебе нужно держаться поближе к целителям, да? Не вскакивая, чтобы что-то сделать, не развивать бурную деятельность, как только появятся первые признаки.
— Знаю. Невада, я тоже слышала, что случилось с мамой Ракиза. Я буду осторожна, обещаю. Теперь давай сосредоточимся на тебе. — Элли поднимает платье, и я сбросив мех, в который была завернута, надеваю свой наряд.
— Жаль, что Зои не смогла прийти.
— Мне тоже, — вздыхаю я. — Но я рада, что ей потихоньку становится лучше.
Тагиз отказался оставить ее и теперь живет в палатке целителя. Зои ворчит о том, что у нее есть собственный кради, но я почти уверена, что пройдет еще несколько недель, прежде чем целитель позволит ей туда переселиться.
Элли поправляет на мне платье и затягивает шнуровку сзади. Анара распускает мою косу, и мои волосы рассыпаются по плечам. Потом достает золотой обруч и надевает мне на голову.
— Ух ты, — говорит Вивиан. — Ты выглядишь…
— Как королева, — улыбается Элли. — Ты готова?
— Я нервничаю. Как тебе такое? — говорю я.
— Немного нервов — это хорошо. Просто скажи мне: это то, чего ты хочешь?
Я прерывисто выдыхаю, и нервозность в спешке покидает меня.
— Боже, да.
— Тогда давай сделаем это.
Мы все гуськом выходим из ташива, и у меня кружится голова, когда я иду через лагерь. Почти невозможно поверить, что я решила оставить все, что я люблю на Земле, и править кучкой инопланетных воинов-варваров. Но эти люди стали моей семьей. Каким-то образом худший случай в моей жизни свел меня с мужчиной, который делает мою жизнь полноценной.
Через несколько секунд мы уже на поляне. Разговоры затихают, но я смотрю только на Ракиза, который поворачивает голову, встречаясь со мной взглядом.
У него отвисает челюсть.
Башню. СНЕСЛО.
Я улыбаюсь ему, и он улыбается в ответ, подходя ко мне.
— Карья. Ты выглядишь… У меня просто нет слов.
Ладно, платье стоило того, чтоб его надеть. Ракиз все еще выглядит слегка ошеломленным, его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, прежде чем остановиться на обруче.
— Позже, когда я предъявлю права на твое тело, на тебе будет только это.
Я краснею, а Ракиз смеется, беря меня за руку и подводя к толпе. Обычно люди собираются неспешно, но, похоже, большая часть племени уже здесь, готовая увидеть Церемонию Спаривания своего короля.
Церемония проходит как в тумане. Но я до самой смерти буду помнить выражение обещания и надежды на лице Ракиза.
Мы идем к огню, и Ракиз отпускает мою руку, занимая свое место. Терекс делает шаг вперед, и я качаю головой.
— Все в порядке, — говорю я. — Я справлюсь сама.
Я собираю подол платья в одну руку, и по толпе прокатывается шепот, когда я пячусь от огня. Шепот превращается в вздохи и крики, когда я, рванув с места бегу к костру, отталкиваюсь в прыжке и взлетаю высоко, пролетая над огнем, прежде чем приземлиться в руки Ракиза.
Вокруг нас оглушающая тишина.
Я запрокидываю голову и смеюсь, а Ракиз рычит, набрасываясь на мои губы, даже когда его грудь сотрясается от смеха. Мы отстраняемся под аплодисменты и крики толпы, а затем Ракиз ставит меня на ноги, все еще прижимая к себе.