Так полагали многие, так полагал и Фрол Ненашев, который немало бы удивился, узнай, что Яшкиных сбережений едва хватило на этот месяц, когда он жил, как кум королю, и что нынче Яшка только и думает над тем, как бы раздобыть денег.
Но зачем, спрашивается, Фролу знать, есть у Яшки деньги или нет? Зачем вообще думать о человеке, от которого никто и никогда в деревне ласкового слова не слышал? А затем, что Фрол имел на Яшку виды. Став после смерти Маркела бригадиром охотников, он не отказался бы заполучить в бригаду такого стрелка, как Яшка, и даже закидывал удочку на этот счет, но Яшка не говорил ни да ни нет, словно и сам еще не решил, как ему быть.
Такая Яшкина неуверенность подтолкнула Фрола к действию, и он решил поговорить с человеком начистоту, а не ходить и дальше вокруг да около, хотя по прежнему опыту знал, что Яшка не любит, когда кто-нибудь интересуется его делами. Но Фрол надеялся, что время повлияло и на него, что Яшка переменился, стал мягче и покладистей. Это вроде бы подтверждал разговор в день приезда, когда Яшка удивил Фрола непривычным миролюбием. Не бычился, как бывало, не смотрел исподлобья. Жизнь кого хошь обкатает, думал Фрол, направляясь в один из дней к дому Яшки.
Тот встретил его сидя на крыльце, весь какой-то помятый и вялый, словно после душного дневного сна или, наоборот, после недосыпа.
— Чего невеселый? — спросил Фрол, поздоровавшись и присаживаясь на ступеньки.
— А с чего веселиться-то? Веселка вся кончилась, — ответил Яшка, показывая на валявшуюся у его ног бутылку из-под водки.
Фрол засмеялся.
— Нашел о чем печалиться! Рази это веселка, Яшк? Оно, конешно: с устатку иной раз и хряпнешь, дак опосля хоть головой в омут.
— А это кому как. Кому в омут, а кому и нет. Ты хвостом-то не бей, Фрол, говори, чего пришел?
— Дак чего? Хотел узнать, как у тебя дела. Работать-то думашь устраиваться?
— А тебе-то чего? — прищурился Яшка, сразу напомнив того вспыльчивого и неуравновешенного человека, каким Фрол его знал. — Ты что, легавый, что ли?
— Сразу уж и легавый! А спрашиваю потому, што работать тебе так и так придется, так што давай к нам в бригаду, а? Дело знаешь, учить тебя не придется.
— Это что же — вместе с Гришкой Вагиным, значит?
Гришка Вагин был тот самый охотник, который десять лет назад, на озере, советовал поступить с Яшкой по дедовским законам, и Фрол подивился Яшкиной злопамятности.
— Да ладно тебе, Яшк! Чего старое-то вспоминать? Стоко лет прошло, войну вон каку пережили, а ты все злобянку на сердце держишь.
— Злобянку? А не будь в тот раз тебя на озере — что тогда бы?
Фрол молчал.
— А-а! — сказал Яшка. — А с этой сукой Гришкой я еще сквитаюсь. И в бригаду к тебе не пойду. Тоже мне работа — за гроши уродоваться всю зиму. Хватит, уродовался, больше не хочу. Мне деньги нужны, а не ваши копейки.
— Скажите, какой миллионер! — обиделся Фрол. — Посмотрим ишшо, как ты заработаешь эти самые деньги.
— Заработаю! Была бы башка на плечах, а деньгу всегда сшибить можно.
— Ну-ну, — сказал Фрол, понимая, что говорить больше не о чем. Все-таки он ошибся: жизнь Яшку не обкатала. Как был жиган, так жиганом и остался. А Гришке Вагину надо сказать, чтоб поостерегся. Как бы этот припадочный и впрямь чего не отчудил…
Но Яшка так и не исполнил свою угрозу. Для этого нужен был подходящий случай, а он все не подворачивался, а потом Яшка и думать забыл о своем обидчике — у него появился враг поважнее.
Фрол напрасно задавал Яшке вопрос, думает ли он устраиваться на работу, и уж тем более напрасно предлагал ему поступить в охотничью бригаду. Яшка и раньше-то только и думал о том, как бы переменить занятие и стать медвежатником; теперь же, познав в полной мере силу и власть легких денег, он и в дурном сне не мог представить себя в роли организованного охотника, которого обирают со всех сторон и которому за его работу достаются гроши — только-только, чтобы протянуть от аванса и до получки.
Нет, залезать в такую кабалу Яшка не желал. Пускай Фрол со своими дурачками борется за выполнение плана, а лично он проживет в тайге без всяких ударных вахт и соцсоревнований. И проживет получше любого Фрола.
Нам понятно зерно Яшкиных рассуждений. Уж если жизнь устроена так, что кусок хлеба надо зарабатывать горбом, то пусть этот кусок будет пожирнее. Ну и что, спросит любой, разве это плохо — не просто хлеб, но хлеб с маслом? Да нет, не плохо, но дело в том, что Яшка хотел получать масло задаром, а потому собирался наладить знакомое и прибыльное дело — отстрел лосей и медведей, тем более что народ по деревням сидел на голодном послевоенном пайке, и мясо можно было сбывать хоть тоннами.