Уже одна эта фраза объясняет понимание Н. Судзиловским содержания и смысла охоты. Как видим, она для него всего-навсего «захватывающее занятие». Но что же захватывающего в том, чтобы убить, к примеру, токующего косача? То есть захватывающего здесь, конечно, хоть отбавляй, но смотря для кого. Для человека, которого вид крови приводит в нездоровое возбуждение, это действительно сильный допинг. А для нормального? Для нормального такая охота ничем другим, как отвращением, быть не может. Убить птицу в пору любви! Она, конечно, не знает о том, что это низко и гадко, но мы-то с вами, товарищ Судзиловский, знаем! А если, зная, пользуемся птичьей беспомощностью, то кто мы после этого? Да, да, товарищ Судзиловский, обыкновенные подонки! И ваша фраза о том, что «не надо бояться, что это сделает ребят грубыми, ожесточит их», — фраза неискренняя, с отрицательным смыслом. Стрельба по живой цели сделает грубее и невменяемее к чужим страданиям хоть кого. А вдобавок она приучит к себе как к работе, превратится в привычку. Последнее это дело, когда так-то.
Именно об этом говорит в своей книге «Царь-рыба» Виктор Астафьев. Говорит убежденно и страстно, как человек, переживший в свое время увлечение охотой: «…я на войне был, в пекле окопов насмотрелся всего и знаю, ох как знаю, что она, кровь-то, с человеком делает! Оттого и страшусь, когда люди распоясываются в стрельбе, пусть даже по зверю, по птице, и мимоходом, играючи, проливают кровь. Не ведают они, что, перестав бояться крови, не почитая ее, горячую, живую, сами для себя незаметно пересекают ту роковую черту, за которой кончается человек, и из дальних, наполненных пещерной жутью времен выставляется и глядит, не моргая, низколобое, клыкастое мурло первобытного дикаря».
Добавить к таким словам нечего. Они пригвождают, распинают, и всякие возражения против них есть один детский лепет. И не надо вновь и вновь щеголять перевыполнением охотничьих планов и оправдывать беспощадный отстрел кого бы то ни было, хотя бы того же волка, желанием нормализовать численность животных в лесу. Такие уверения попросту безграмотны. Человеку, так пристрастно пишущему об охоте, следовало бы знать, что искусственное регулирование численности любого вида лишь временно поправит положение, а в дальнейшем лишь усугубит экологический дисбаланс. Например, у волков, о которых я уже неоднократно упоминал, эффект искусственного отбора приводит к тому, что звери начинают вырабатывать совершенно новые привычки, ранее не свойственные данному виду, — успешно избегать капканов, картечи, ядов. И этот новый опыт наследуют последующие волчьи поколения. А мы размахиваем руками и кричим: «Регулировать, регулировать!» Бесполезное это занятие — переделывать на свой лад природу. Кроме вреда, это ничего не принесет, в чем мы уже неоднократно убеждались. Лучше следовать одному из «законов» экологии, сформулированному американским ученым Б. Коммонером; «Природа знает лучше».
Что обнадеживает на сегодняшний день? Первое и главное — поворот в человеческих умах, по сути новое мышление, явившееся результатом глубокого осознания возможной экологической катастрофы. Равно как и новый взгляд на существующие доныне военные доктрины. Анализ обстановки ядерной войны показал, что победителей в ней не будет, что единственный путь спасения — международное сотрудничество и абсолютное отрицание каких бы то ни было войн. И надо надеяться, что новое мышление — явление не временное, а постоянное, обусловленное жизненной необходимостью и потому вызвавшее в сознании людей принципиально новый качественный скачок. Бесследно это пройти не может. Новое качество даст ростки во всех направлениях, и мы, может быть, доживем до такого времени, когда одно из древнейших человеческих занятий — охота — покажется нам чудовищным анахронизмом, пережитком, одно воспоминание о котором будет вызывать у нас краску стыда.
Изменения в этом направлении есть: совсем недавно в нашей стране, пусть и с большим опозданием, организовано Общество охраны животных. Порадуемся этому, и да поможет нашим братьям меньшим человеческое милосердие.