Стал он подумать о модных теперь псевдонимах, вместо фамилии, прислушиваться стал к слухам на деревне, какое прозвище прилепили? А было их немало, и все они, как и в случае с пращуром, к событию какому – то с ним были приурочены. А событий этих…
На первых выборах выдвигая свою кандидатуру, молодой и неопытный, озвучил он программу по ремонту дорог. Молодой был. Это сейчас он понимает, что дороги в России, это такой же символ, как ромашка, как березка, и ремонтом их занимаются те, кто дорожит этими затратами так, как своим кошельком, зная как тратить, чтобы сэкономить.
Программу озвучил, в грудь себя постучал, депутатом стал, а выполнить не смог.
Жердиной его тогда опоясали разочаровавшиеся в своем избраннике, избиратели. Две недели, скрючившись, ходил, людям объясняя, что он депутат теперь, фигура неприкосновенная. Перед некоторыми, особенно непонятливыми, мандатом, охранной грамотой своей, для убедительности потряс. И ничего, перенес эти первые политические неудобства, поумнел, скромней стал в своих программных заявлениях. Пару лет, правда, после «темной» ходил он под прозвищем Кощей бессмертный, не обижался, народ он всегда скажет, не « в бровь, а в глаз»
2
Как еще можно назвать такого, стойкого ко всяким жизненным неожиданностям человека?
Когда последний раз, жердиной по хребту, пытались до его совести достучатся, так та, на три части рассыпалась, а ему хоть бы что. Походил месяц скрюченный, и чего? С кем не бывает. Зато дальше по служебной лестнице полез, вроде как «курсы повышения» окончивший.
Сразу на три стула по должностям присел. Змеем Горынычем стали на деревне звать, а кто Святой Троицей. Со временем, ему, уже тертому калачу, проперченному, прожаренному за двадцать пять лет, в чугунной «буржуйке» политика и чиновника, на все эти прозвища, до одного места стало. Рты не заткнешь, как хочется пусть, так и зовут, лишь бы на выборы ходили, да «галку» ставили» против фамилии его. Двадцать лет, население Ожиданки фантазировало в своих творческих исканиях, пока не остановилось на одном, всем пришедшем по душе, прозвище – Трехглавый. Носит с тех пор Дмитрий Владимирович, это прозвище, по газетному, псевдоним, который вытеснил в конец, и фамилию его, пращуром приобретенную – Медвепутов.
Он и сам, так к нему привык, что и подписываться стал Трехглавым, подумывая над тем, что надо его узаконить…
– Господа депутаты, – постучал он ручкой по графину, призывая присутствующих к вниманию, – время. Пора начинать заседание нашего совета. Секретарь? Сколько депутатов присутствует, – спросил он, прекрасно видя, кого из десяти депутатов нет на месте двух.
Дородная дама, в том прелестном возрасте, когда «ягодка опять», одетая в цветастое платье, туго обтягивающее ее пышные формы Паутова Людмила Михайловна, являющееся личным секретарем Трехглавого, распевным голосом доложила, – Из десяти депутатов нашего Совета, на заседание присутствует восемь.
Людмила Михайловна, по всем статьям имела полное право на распевный голос, на яркое платье. Кроме своего секретарства, она еще занимала не обременительный пост начальника организационного отдела. И эта ее должность была незыблемой, пока Дмитрий Владимирович был главой. Людмила Михайловна являлась законной женой его двоюродного брата.
–И какие это такие, неотложные дела у депутатов? Позволяющие им пропускать заседания? – грозно спросил Дмитрий Владимирович, смотря поверх голов молчавших. Он знал все эти причины, но должность обязывала к осуждению подобного, – пропускать заседания на которых обсуждаются неотложные текущие вопросы и принимаются решения, необходимые для перспективного развития нашего сельского поселения?
– Правильно, дорогой вы наш Дмитрий Владимирович, – с ходу поддержал его, Проныров Сергей Михайлович, единственный из десяти депутатов, заседающий на постоянной основе, получающий за это зарплату, – это даже любопытно. Какие это такие важные дела есть у народного избранника, что он даже уклоняется от выполнения своих обязанностей, направленных в первую очередь, на создание комфортной среды проживания, нашего населения?
За неприлично высокую по деревенским меркам «народного слуги» зарплату, он поддерживал всегда, везде и во всем, своего благодетеля, в прямом и переносном смыслах. До лиловых от кровоподтеков рук, аплодировал речам, подхватывал под белые ручки, во время банкетов и других застолий. Носил на себе, когда от бесчисленных тостов и здравниц у Трехглавого, отказывались передвигаться ноги, а руки уже не держали бокал…
– Валька в школу побежала. Перед директором школы ставить вопрос о запрещение мобильных телефонов ученикам. Вечером в новостях увидела, что сенаторы обсуждали этот вопрос, вот засуетилась. С утра и побежала в школу, что успеть среагировать на думы сенаторов. Они ведь если забубнили о чем, так скоренько запросы ожидай, чтоб потом, как пишут, «по многочисленным просьбам трудящихся», что ни будь придумать. Заявление мне ночью принесла, чтоб вы включили этот вопрос в сегодняшнюю повестку, – сказала Людмила Михайловна, протягивая Дмитрию Владимировичу, листок с заявлением.