Я прощупал оконные створки, они были двойные и конечно заперты. Внешние точно. Рама на двух шпингалетах, сверху и снизу. Так, а на что я рассчитывал? На «рояль в кустах», как любят говорить литературные критики, когда главгерою сопутствует удача? Типа зимой будут держать окно открытым. Но мы-то далеко не в сказке.
Что ж делать? Может, стоит слезть и попробовать через черный ход пройти все-таки? Или заговор на открытие замка. Нет, это отменяется сразу, колдун мигом почувствует ворожбу, особенно оборотничью.
Тогда остается старый дедовский способ. Я, держась левой рукой за отвод, правой потянул пряжку в сторону и освободил клинок длиной около восьми сантиметров. На темном лезвии с одной стороны было выдавлено «Ful’ur erit flah Lumen, scor et cae’sa Tenebris», с другой – «Sol cаstodit mi, Luna erit da mahi virutem». Заклинание на языке известном только нашему групповому магу, предназначенное для схваток с Другими. Серебро в наше время дороговато и на всех конторских не закупишься.
Эх, не дело поступать так с волшебным оружием, но… контролируя в окно горе-охранника, я принялся отковыривать узкие штапики, удерживающие стекло в раме. Деревяшки я кидал вниз в снег, что сглаживал их падение и не создавал много шума. Благо они от времени рассохлись и были прибиты к раме маленькими гвоздиками, которые проржавели от многих дождей и снегов. И времени ушло не много и абсолютно никакого шума, учитывая, что музыка внизу долбила так, что стекло вибрировало. Мне, кажется, что я мог разбить его и страж бы и ухом не повел.
В последний момент стекло чуть не вывалилось наружу, я поймал его рукой с ножом, чуть звякнув лезвием по нему и замер, почти закусив губу. Слуга отвлекся от экрана, потом пожал плечами и дальше принялся с кем то переписываться.
Внутренняя рама была без стекла. Я просунулся в открывшийся проем, прислонил стекло к стене, спрятал нож обратно в ремень, сейчас нельзя было пускать кровь. Кровососы мгновенно ее почувствуют, даже если просто нос кому-нибудь расквасить.
В коридоре быстро становилось прохладно, охранник стал ежиться.
Сейчас бы струну или «пилу Джинги»…Такие вещи у Корда всегда с собой…
Охранник обернулся ко мне в тот момент, когда я начал красться к нему.
–Что за…– представьте его удивление, когда он увидел незнакомца, влезающего в окно.
Пока он соображал, я молнией оказался возле него и, не давая ему возможности осознать происходящие, схватил слугу за руку с телефоном и рывком потянул вниз, одновременно ударив основанием кулака в переносицу. Тот выронил смартфон, что-то мякнув от боли. Пока он не пришел в себя, я заскочил ему за спину, одновременно ухватившись левой рукой за затылок, а правой за подбородок и поразив его в подколенный сгиб. Как только он провалился вниз, одновременно обеими руками скрутил ему голову, рванув руками в разные стороны. Сломать шею взрослому человеку не так-то уж и легко, но и я не из людей. Хруст сломанной связки веток и хлопок упавшего мешка с землей об пол прозвучал с разницей в пару секунд.
–Мася, что там у тебя?– из одного из помещений прямо за моей спиной вышел здоровенный тип, в такой же куртке-бомбере, что была у Толяна. Только этот был широкоплечий и подтянутый, в зубах мял сигарету.
Бля, все-таки не сработал чисто.
Вновь появившийся оценил все быстро, не так как его товарищ Максим, и действовал быстро. Возможно, даже заметил пистолет в кобуре, когда я стоял к нему спиной. Здоровяк, не выпуская сигарету изо рта, подскочил ко мне, сбив меня плечом. Я, не ожидавший такой прыти, перелетел через мертвого Масю, со всей дури врезавшись в чугунную батарею, установленную под коридорным окном. Спину прострелило болью, но охранник отдохнуть мне не дал, схватил меня за плечи, вскинул на ноги и, дернув на себя, угодил ребром слева под ребра. Стон я сдержать не смог, острая боль пронзила бок.
Вот ж, гребаный каратист попался, успел подумать я, когда здоровяк, все еще держа меня в своей хватке, резко повернулся, поставил ногу снаружи моей, и, наклоняясь вперед, бросил на пол.
Ударился головой об пол, в затылке зазвенело.
–Не такой крутой уже, да?!– прошипел охранник, усевшись сверху мне на живот. Бля, он так и держал сигарету во рту.
Его крепкие пальцы сдавили меня за шею, перекрывая доступ кислорода, от натуги лицо каратиста покраснело. Я захрипел, вцепившись в его руки, все сильнее давившие на горло. Незажжённая сигарета все так же торчала в его зубах. Где-то в подсознании родилась мысль, что опростоволосился я, словно «курсант шестого курса» военучилища на первом задании. Представляю, что в сводках на информировании пройду, как первый верфольф, которого задушил голыми руками человек. А ведь, отец говорил о чем-то подобном. Что сдохну примерно так, если выберу не ту сторону.