Мэри-Джо при встрече говорила мне:
– Что с тобой, а? Что не так?
При мне она хмурилась. Не хотела, чтобы я к ней прикасался. Задавала мне вопросы довольно нелюбезным тоном. Я любил ее, как и прежде, а она, казалось, этого не осознавала. Но как я мог не любить женщину, столько раз спасавшую мне жизнь?
Она была вся синяя, зеленая и желтая и лишь кое-где белая и розовая. С налитыми кровью глазами. Ее собрали из кусочков, всю загипсовали, кровь ей перелили. Она потеряла несколько зубов. Мы приносили ей цветы, на которые она смотрела одним неподвижным глазом, приносили протертые продукты, которые она сосала через соломинку, приносили кроссворды, которые она выбрасывала. Дерек бросал свою парикмахерскую, чтобы навестить ее, Рита ежедневно проводила с ней всю вторую половину дня, Фрэнк приходил каждый вечер, иногда заглядывала Крис, а порой даже Паула.
Я не знал, что эти две ей рассказывали, но она была не дура. Она прекрасно знала, что со мной не так. Знала, что не дает мне покоя. Но мы не говорили об этом открыто. Или я все начисто отрицал.
Я боялся причинить ей боль.
Когда врачи разрешили вывозить ее на прогулки, я гулял с ней, заставлял дышать свежим воздухом, возил по улицам, в парк.
Следствие по делу о смерти Пола Бреннена было поручено олухам, которые не опознали бы собственную мать хоть на порносайте, хоть на семейной вечеринке, так что с этой стороны я мог ничего не опасаться, мне даже не надо было никуда соваться, чтобы запутать следы. И расследование потихоньку двигалось к заключению о гибели в результате несчастного случая. Я прямо-таки диву давался, как все оказалось легко и просто. В системе было столько дыр, столько слабых мест и некомпетентности!
– Все равно права была я, – заявила мне как-то Мэри-Джо, когда я катил ее коляску по холмикам и полянкам в парке, любуясь островком изумрудной зелени в обрамлении деревьев, над которыми высились ярко освещенные фасады зданий. – Мог бы сказать: «Мэри-Джо, я должен извиниться перед тобой, ведь это я ошибался, а ты была права». Я до сих пор не дождалась от тебя этих слов. Не слишком это мило с твоей стороны. Даже невежливо.
Перед этим я зашел к Крис и поцеловал замок, – она, вероятно, уехала на уик-энд, не предупредив меня; а потом порвал себе мышцу, поднимая тяжести в новом спортзале, куда меня затащила Рита, прожужжавшая мне о нем все уши. Но все же, несмотря ни на что, погода стояла прекрасная. Небо словно сочувствовало нам. Хоть это у нас было… Дети играли в мяч, летали птицы, температура упала на несколько градусов, что было очень приятно, и город втягивал трепещущими ноздрями теплый воздух.
– Я думал, это само собой разумеется, – в конце концов сказал я ей в ответ, глядя, как молодые чиновники сбрасывают пиджаки и растягиваются на траве с сэндвичами в руках. – Это ведь само собой разумеется, разве нет?
В парке были и чиновницы, в коротких юбках, свежевыглаженных блузках и темных очках.
А Мэри-Джо все гнула свое:
– Ну что, тебе в лом сказать, что я была права? Разве это так трудно?
– Нет, ты меня плохо знаешь.
– Ты так думаешь? А я вот не уверена, что настолько плохо тебя знаю.
Разумеется, если кто-то что-то и заподозрил, то это была Мэри-Джо. Но мне не хотелось с ней об этом говорить.
– Ты такой упрямый, – продолжала она, – жуть, до чего ты иногда бываешь упрям. Не хочешь чего-то видеть – и не видишь.
Я ничего не ответил. Пока она сидела, закрыв глаза и подставив лицо солнцу, я позвонил Крис, чтобы узнать, где она, но попал на автоответчик. Я отошел подальше от Мэри-Джо, чтобы оставить сообщение.
– Алло, Крис? Это я. Все в порядке. Представь себе, я не знаю, где ты. Я сейчас с Мэри-Джо. Везу ее на работу, чтобы она забрала свои вещи. А у тебя все нормально? Ты знаешь, что можешь со мной встретиться, когда захочешь. Мне незачем тебе об этом напоминать. Итак, сегодня суббота, сейчас тринадцать часов сорок восемь минут. Тебе привет от Мэри-Джо. Я заходил посмотреть стиральную машину, но покупку решил отложить на потом. Когда ты сочтешь нужным… Ever[33]… Ой, прости, извини! Я хотел сказать over,[34] а не ever. Хотел сказать, что сообщение закончено. Over.
На миг я задумался, нарочно я оговорился или случайно. Трудно сказать наверняка.
Говорил же я, что у нас с Фрэнсисом Фенвиком дело кончится плохо!
Я не искал с ним ссоры. Я даже старался стать как можно незаметнее в последнее время. Чтобы обо мне забыли. Я ходил к нему и лизал ему задницу, когда представлялся удобный случай. Но, как оказалось, я имел дело с припадочным. Сами знаете, каково это, когда вы у начальника как кость в горле. Такое случается довольно часто…