Итак, да, действительно, ходят определенные слухи.
– Я так и знал! Продолжай… Я так и знал!
– И знаешь, приятель, дело-то дрянь…
– Пол Бреннен… Сволочь!
– И поговаривают, что пристукнули девчонку за кучу бабок.
– Сколько? Сколько в евро? Мне нужны детали. Как можно больше деталей, ты меня слышишь?
И дело завертелось. Обычная рутина. Пройдет несколько дней, и всплывут новые обстоятельства. Как только ухватишь ниточку, надо рыть носом землю, разгребать мусор, сортировать, надо быть упорным, терпеть, молчать, сохранять невозмутимость, прогибаться перед закатывающим истерики начальством, которое предпочло бы тянуть резину и выигрывать время. А потом вдруг, когда вокруг становится особенно мрачно и душно, вдалеке забрезжит свет… Так и со мной: свет вспыхнул от слов одного из этих кретинов, настало время сбора урожая, оставалось только захлопнуть капкан. Я был наконец вознагражден за все долгие часы, дни и недели блуждания в густом тумане. Это был вполне обычный путь, радости и горести повседневной жизни инспектора полиции. Две тысячи евро в месяц в среднем, при гибком графике работы.
Крис бросилась мне на шею. Она впервые приковалась цепью к решетке.
– Надеюсь, ты гордишься мной.
– Мы еще об этом поговорим. Вольф здесь?
– Он сейчас придет, он пробует новое снаряжение.
И действительно, не успела Крис это произнести, я увидел, как Вольф, похожий на висящего на нитке гигантского паука, промелькнул в окне.
– Вы что, собрались в горы?
– Он учится спускаться по веревке. Ему надо будет вешать транспарант на фасаде одного здания. Больше я тебе, разумеется, сказать не могу.
– Не переживай. У меня нет никакого желания знать об этом больше, чем ты сказала.
– А сколько это будет метров, если спускаться с двадцать первого этажа?
– Ну, прилично, но не очень высоко. Не так страшно, как прыгать со скалы с эластичной веревкой…
– А он прыгает с эластичной веревкой. Он прыгал раз десять, а то и больше.
– А я прыгал с парашютом.
– Один раз.
– А в постели? Нет, каков он в постели? Хорош? Он не пытается побить рекорд?
– Ну, вот и приехали!
– Вовсе нет. Ничего подобного! Я уже давно прошел этот этап, представь себе. Но я хотел посмотреть, как будешь реагировать ты. Мне было любопытно.
– Твоя главная проблема, Натан, в том, что тебе не удается приспособиться…Например, вот к такой ситуации. Но с тобой всегда так. Ты вообще не умеешь приспосабливаться ни к чему и ни к кому. Я тебе еще раз повторяю: не умеешь. В другой ситуации тоже. Ты просто на это не способен.
Я бросил взгляд в окно, посмотреть, не размазался ли там Вольф по тротуару. В ту минуту он как раз освобождался из своей сбруи и кивнул мне. Да, я ошибся, когда вообразил, что мы с ним будем ловить форель. Скорее Вольф мог увлечь меня куда-нибудь к водопадам на Ниагару или на реку Замбези и предложил бы прогуляться над пропастью по натянутой бельевой веревке. Определенно, существуют такие люди, с которыми, что бы ни случилось, невозможно подружиться даже над дымящейся черной пропастью. Мое мнение, что у Вольфа просто не все дома. И я признаюсь, да, признаюсь, что из-за этого еще больше беспокоился за Крис. Крис и Марк были вечным и неисчерпаемым источником моего беспокойства, но Марк, по крайней мере, не попал в лапы совершеннейшего сумасброда.
– О какой ситуации ты говоришь? О какой другой ситуации?
– Я сделала все возможное, чтобы тебя ни во что не втягивать. Я сделала все возможное, чтобы не быть по отношению к тебе несправедливой. Я сделала максимум!
– Возможно. Возможно, ты сделала максимум. Ты из тех людей, что всегда делают то, что нужно сделать.
– А ты что же, предпочел бы, чтобы мы вместе продолжали скатываться по наклонной плоскости? И что бы это нам дало?
– Ну, этого я тебе сказать не могу. Я ведь не ясновидящий.
И та-та-та, и тра-та-та… Мы так часто вели раньше подобные беседы, что уже не могли извлечь из них ничего, кроме взаимного недовольства. У меня при этом еще и лицо перекашивало от досады. Но это надо было терпеть, чтобы окончательно все не потерять. По крайней мере, мне так кажется. Я ведь человек чувствительный.