На следующее утро я проснулся на рассвете. Оказался я не в постели, а на полу в гостиной, спал, свернувшись в клубок, чего со мной давненько не случалось.
На небе не было ни облачка. Паула бросилась ко мне и с невероятной силой впилась поцелуем в губы. По щекам у нее струились слезы.
– Все хорошо, – успокоил я ее. – Все хорошо! Мы наговорили много всякого, но ни ты, ни я ведь так не думаем, правда? Конечно, нам надо будет об этом поговорить, но не сейчас, Паула, не сейчас, у меня нет времени.
Я сократил ежедневный сеанс гимнастики до легкой разминки, зато подольше постоял под душем, правда, особой свежести после него не ощутил, потому что остатка ночи оказалось недостаточно, чтобы исчезли все следы вчерашнего пекла. Паула отодвинула полупрозрачную занавеску и встала, пристально глядя на меня, но я не задал ей никаких вопросов. Похоже, мы все находились в одинаковых условиях.
Еще не было восьми часов, когда я позвонил в дверь Мэри-Джо.
Мне никто не ответил. Мертвая тишина. Фрэнк, возможно, уже ушел на лекции, но она? Нет, что за дела? Наверно, еще злится на меня, в ее груди кипит чистая, праведная ярость, и этого удовольствия она себя не захочет лишить ни за что на свете. Я скрипнул зубами от досады и позвонил Рите:
– Скажи ей, что у нее самый дрянной характер, какой я когда-либо видел. Передай ей это слово в слово. Иди, скажи ей.
– Натан, ее здесь нет.
– Скажи ей, что я сыт по горло. Дай ей трубку…
– Ты слышал, что я тебе сказала?
– Прекрати надо мной издеваться, Рита. Мне не до смеха!
Выйдя на улицу, я позвонил Дереку:
– Да, Дерек. Знаю, что она ревнивая. Черт возьми, кому ты это говоришь! Но я не сплю с этой женщиной. Она живет у меня, но я с ней не сплю.
– О'кей, Натан, о'кей, я-то тебе верю. Но признай, что ты наделал глупостей. Она была вне себя, просто вне себя. Да, приятель, какого ж ты дурака свалял!
– Ну, где я свалял дурака? В чем? Кто-нибудь, наконец, потрудится меня выслушать? Что я сделал плохого, можешь мне сказать? Да, я не безгрешен, Дерек, я никогда не утверждал, что я белый и пушистый. Не надо сочинять, слушай! Дерек, прежде чем бросить в меня камень, следовало бы посмотреть мне в глаза. Вот так, я вас обоих предупредил. Можешь передать мое сообщение по назначению.
– Знаешь, старина, нельзя заводить больше одной интрижки разом. Только одну, такие правила. Одну! Иначе сам видишь, что получается. Не надо воображать, что ты умнее всех, что у тебя это проскочит. Не проскочит никогда. Нам это слабо. И вот тебе доказательство.
– Тебя только не хватало, чтоб ты мне все объяснил! То, что и так любому дураку понятно! Думаешь, я такой идиот? Почему я не трахаюсь с Паулой, как по-твоему? Может, я извращенец? Вот что ты обо мне думаешь?
– Послушай, я вовсе не хочу тебя обидеть, Бог свидетель! Но признай, что это странно. А я ведь всякого навидался. Я выслушиваю такие истории, каких ты даже вообразить себе не можешь. У тебя бы уши завяли!
– Она купила мне стол и стулья. И все! Да, еще шкаф. Вот и все, что между нами было. Черт возьми. Ты меня слышишь, Дерек? Да, я умудрился не попасть в переплет! По ночам она мне читала. И все, ничего больше! Ты же знаешь женщин, Дерек, Им нужны диванные подушки и красивые шторы. Ну что я могу с этим поделать? Дерек, что можно сделать с женщинами, если им что-то взбредет в голову? А если им мешать – что это даст? Пока сохраняется главное… пока не случится непоправимое…
Прежде чем вновь сесть в машину, всю сверкавшую на солнце, я бросил взгляд на окна квартиры Мэри-Джо, и у меня вдруг возникло какое-то неприятное ощущение. Но, несмотря ни на что, я нажал на газ. Мне предстоял трудный день. Я не мог терять ни секунды. Одной тревогой больше, ну и ладно, какая разница? В моем-то положении.
В центре города уже невозможно было проехать по улицам. Основные магистрали перекрыли, и автобусы, набитые полицейскими, следовали по опустевшим улицам длинными колоннами. Витрины были закрыты стальными жалюзи. В прозрачном безоблачном небе кружили вертолеты.
Припарковавшись у дома Крис, я достал из кармана значок и прицепил портрет Дженнифер Бреннен себе на грудь.
– Мэри-Джо пропала, – доверительно шепнул я Крис, которая заметно нервничала.
– Да? Как это – пропала?
Она налила мне чашечку кофе, рассеянно покусывая губы. К счастью, она дала мне и блюдце.